До 16 января в Галерее искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков ГМИИ им. А.С. Пушкина проходит вытавка «Правдивая ложь». Яркие картины австрийской художницы Ксении Хауснер с театрализованными мизансценами — доказательство того, что возможности фигуративной живописи еще не исчерпаны. Екатерина Чернова расскывает, как художница соединяет традиционный жанр искусства и свежую феминистскую оптику.
Статус живописи в современном искусстве неоднозначен. От «забытого старья» до «воскрешенного источника вдохновения» и обратно — так можно вкратце описать историю живописи XX века. И, похоже, она все же утратила свою функцию главного представителя изящного искусства. Да и само «изящное искусство» уже запечатано в страницы учебников по истории.
Современная живопись держится на концепции, которую сложно создавать сегодня по ряду причин. Во-первых, живопись — традиционно наиболее ходовой товар на рынке искусства. Во-вторых, в истории живописи очень легко заблудиться или, наоборот, прослыть эпигоном. Так или иначе, отношения с традицией здесь намного теснее, чем в пластике или театре, которые сегодня редко встречаются в чистом виде. Наконец, нужно отбросить предубеждение о том, что плоская картинка никуда не годится, а ее навязчивая иллюзорность исчерпала себя.
Австрийская художница Ксения Хауснер, работая в традиционной живописной манере, извлекает из него практически все самые интригующие нюансы. Она удерживает в живописи «осознанность» — ее картины часто написаны с фотографии, а не с натуры, или вовсе укладываются поверх фотографического изображения. Таким образом, художница отказывается от излишков натуралистичного эффекта, подчеркивая самобытность, плоскостность, «нарисованность» картины. Это одна из ключевых идей в ее творчестве: портрет не имеет ничего общего с моделью, это отдельная субстанция, отдельная жизнь.
Живописная манера Хауснер — это прямая отсылка к наследию модернизма и в то же время свидетельство ее театральных работ (художница долгое время работала с оформлением спектаклей и опер). Несдержанный пестрый колорит, широкая манера письма, редкие включения скульптурных объемов и крупный формат согласуются с принципами сценической декорации, где образ считывается с первого взгляда. Даже основы картин зачастую составлены из нескольких панелей — будто бы для того, чтобы можно было без труда перевозить их из города в город вместе с воображаемым театром или, подобно средневековому алтарному образу, закрывать до следующего воскресенья.
В своей живописной практике Хауснер работает с большими культурными нарративами. Их обнаружению, раскрытию и расцвечиванию служит феминистская оптика. Однако концентрация на образах женщины в искусстве и в жизни в целом у Хауснер не сводится к прицельному анализу — сквозная тематика скорее становится проводником по миру чувственного восприятия. Здесь и отсылки к известным произведениям коллег, и цитаты культовых кинофильмов, и новостные драмы, и всем известные вымышленные персонажи. Исторический референс и актуализация западноевропейского художественного наследия никак не противоречат тому, что Хауснер обращается в том числе к наболевшим современным конфликтам, непосредственно к новостной ленте.
Театральная условность сталкивается с реальным — личным, психологическим, художественным, политическим, социальным. Оставаясь верной традиционному живописному материалу и фокусируясь феминистской проблематике, Хауснер может позволить себе сосредоточиться на разработке концепции и обратиться, в общем-то, к любому сюжету (будь то миграция, пандемия или сказка из детства).
Незацикленность, когнитивная всеядность, присущие искусству Хауснер, делают небольшое собрание ее работ в формате кочующей выставки (привезенной из венской Альбертины) поистине впечатляющим. Каждый живописный образ сочетает в себе прочную, выверенную концепцию и тонкий, искренний эмоциональный посыл. Нужно отдать должное кураторскому решению: состыковка логики и чувственности раскрыта отдельными комментариями к каждой работе. К тому же, крупный формат диктует широкую развеску, благодаря которой каждый сюжет раскрывается во всей своей полноте, как уникальный эстетический опыт.
Работы Ксении Хауснер — это живопись, которая отлично осведомлена о том, что она живопись. Искусство, которое знает о своей условности, но все равно аффектирует, волнует зрителя. На выставке «Правдивая ложь» вы увидите один из вариантов современной европейской художественной сцены. А осмысляя работы автора, возможно, найдете один из ответов на вечный вопрос о том, что такое искусство.
