В русско-немецкой галерее «Diehl + Gallery One» открывается выставка звезды испанского искусства Жауме Пленса. Он прославился в качестве апологета «паблик-арта» - искусства, предназначенного для общественных мест. «ВД» изучил, каким образом галерейный художник попал на улицу и чем «цепляют» его объекты широкого зрителя.
Человеческая фигура сложена из букв, слов, обрывков фраз. Иногда буквы проступают на поверхности тел - как щетина, иногда они словно кости служат этим телам каркасом. Вот самые узнаваемые произведения Жауме Пленса. С ними он разъезжает по всему миру. Он признанный классик (в испанском рейтинге он уступает разве что Антони Тапиесу), получает заказы от корпораций и фондов.
Художник давно размышляет о феномене языка. Почему мы называем одни и те же вещи разными словами? Объединяет или разъединяет нас язык? Где заканчивается речь и начинается без слов понятное молчание?
Одна из выставок Пленсы парадоксально называлась «Безмолвные голоса». В зале были расставлены фигуры людей, сидящих в форме эмбриона. Буквы, проступавшие на фигурах, складывались в слова с названиями кратеров на поверхности Венеры. Объясняя экспозицию, художник еще больше запутал дело: «Моя основная теория сводится к тому, что слова — всегда среди нас. Они производятся нами, чтобы выразить какие-то идеи и мысли. В общем, наше тело — невероятно шумный организм. Однако то, что мы чувствуем, наши эмоции — все это мы переживаем безмолвно. Получается, что шум и голос возникают из тишины». Сам Жауме Пленса желает пребывать на границе между шумом и безмолвием. Потому в каждой из фигур узнается его автопортрет, а одним из излюбленных материалов оказывается оргалит (нечто среднее между стеклом и смолой).
Соединение скульптуры и алфавита — далеко не новость в арт-мире. Даже Зураб Церетели отметился на этом поприще — на Тишинской площади возвышается его колонна из грузинских букв с названием «Дружба навсегда» (к 200-летию русско-грузинских отношений). Совсем недавно в Москве проходила выставка американки Дженни Хольцер, которая начинала с надписей на стенах (очень личного характера), а сейчас создает инсталляции с бегущей строкой, то есть электронными надписями.
От Церетели Пленса отличается тягой к философии, к почти буддийской созерцательности. Его работы несут мощных концептуальный посыл: это в полной мере можно оценить в галерее. Туда привозят пленсовскую серию «Композиторы» . По идее, речь идет о портретах знаменитых композиторов — Чайковского, Малера, Шуберта... На самом неделе на листах всплывают довольно жуткие лица с подписями-каракулями — зрителям предстоит разгадывать их мистическую и музыкальную глубину.
В отличие от Дженни Хольцер барселонец неравнодушен к дизайну и думает о пластике скульптур. В конце концов, он нашел золотоносную жилу в заказах «продвинутых» девелоперов, которые хотят соединить hi-tech офисов и актуальное искусство. Один из самых ярких и громких проектов Жауме Пленса создан для Чикаго. Там, к Миллениуму, он возвел фонтан «Корона»: две огромные плиты, по которым стекает вода и на которые проецируются лица жителей города. В одночасье фонтан превратился в достопримечательность: нет ничего более интригующего, чем смотреть на себя. О многочисленных человечках, сотканных из слов и фраз, и говорить нечего — без них уже не мыслится ни один приличный европейский небоскреб.
Приезд каталонца в Москву — отнюдь не бескорыстный жест. Перед башней Федерации в Москва-Сити вплоть до лета будет стоять его скульптура «Дом знаний». Восьмиметровая фигура сидящего человека сложенная... Как думаете, из чего? Естественно, из букв. Понятно, что до июня это артефакт в погостит в Первопрестольной на правах гостя. А там, глядишь, и приживется.
