В Пушкинском музее открывается выставка «Искусство бидермейера», привезенная из Вены княжеским домом Лихтенштейнов. Все прелести чисто немецкого стиля: простенько, но с большим вкусом.

Для начала надо понять, что означает труднопроизносимое слово «бидермейер». Как ни странно, это фамилия. Но не художника, а литературного персонажа – Готлиба Бидермейера. Его придумал в XIX веке Людвиг Эйродт, начав писать от имени «простодушного Мейера» (типа нашего Козьмы Пруткова), поэта, воспевавшего в мюнхенских газетах радости семейного очага и скромные мечты невинных девушек. Бидермейер – любитель уюта, тамошний Обломов (только с женушкой). Стихов Эйродта нынче не найти днем с огнем. А вот стиль «бидермейер» завоевал всю Европу, перекинулся в Россию и до сих пор собирает как армии поклонников, так и полчища хулителей.
 
Противники бидермейера называли этот стиль мещанским, буржуазным, обыденным. В советские времена худшего клейма, чем «мещанин», придумать было сложно. Но вот в чем весь фокус – прошло каких-то два десятка лет, и те же самые определения перевернулись на 180 градусов. То есть быть буржуазным мещанином стало совсем не зазорно, а очень даже неплохо. Ведь что может быть лучше тихого семейного уголка с камином, канарейкой и геранями на подоконнике? Что может быть прелестней детишек – мал мала меньше – с услужливой женушкой? Что может быть приятней зимних вечеров у камина с томиком свежего романа? И избавьте нас, ради Бога, от войн, потрясений и революций. Хватит, напрыгались – пора на покой, к плюшевым гардинам.
Бидермейер – стиль середины XIX века, отразившийся в произведениях живописи, графики, повлиявший на декоративное искусство. Главные его признаки – камерность (аристократы очень любили акварельки), естественность чувств (приоритет семейных ценностей) и удобство (особенно это относится к мебели). Стиль прижился в усадьбах и рабочих кабинетах писателей.
Примерно в таком ключе рассуждали немцы в начале XIX века, сразу после наполеоновских войн. В 1815 году, после Венского конгресса (где страны-победительницы во главе с Россией разделили Европу) жизнь, как говорится, начала налаживаться. У нас это время называют «Золотым веком русской поэзии» во главе с Пушкиным. В Австрии же – началом бидермейера. Особенно на этом фоне расцвело маленькое княжество Лихтенштейн – тамошних князей не интересовали политические интриги, они тихо копили богатство.
С «отменой» французского вкуса ушел военный имперский стиль. Подражать древним римлянам было не модно. Требовалось найти идеалы поблизости. Вот тут-то и появился большой любитель естественности, меценат, князь Алоис I Лихтенштейнский. Он любил путешествовать по Альпам в сопровождении художников. Ему нравились акварельные пейзажи, цветы в вазочках и нехитрые сценки (типа «Осторожной горничной»). В то время, когда уже появилась фотография, Алоис доверял только живописцам.
Что такое княжество Лихтенштейн?
Одна из богатейших стран Европы. Существует шутка, будто там на одного гражданина (а гражданство Лихтенштейна без обладания миллионами получить практически невозможно) приходится по три офиса фирм и банков. Правят страной в настоящее время князь Ханс Адам II и его супруга Мари. Кстати, княжеская династия — более сотни родственников монарха — живет отнюдь не на деньги, выделяемые парламентом: члены монаршего дома работают банковскими менеджерами, юристами, среди них есть врачи и даже фермеры.
Отчего, собственно, мы так долго рассказываем о семействе Лихтенштейнов? Во-первых, потому, что они в середине XIX века были активными апологетами бидермейера. Во-вторых, именно их коллекция и приезжает в Москву. Даже при том, что Мюнхен и Вена не уступали в создании новых «мещанских» красот, одно из лучших собраний – у этого княжеского дома.
Богатейшая из династий Европы – Лихтенштейны – владеют в Вене двумя дворцами. Один из них превращен в музей. Туда обычно идут, чтобы увидеть превосходного Рубенса (другая страсть семейства – пышное барокко).
Понятно, что роскоши во дворцах не убавилось, но у князей возникла новая затея – представляться обычной любящей семьей, так, чтобы и остальные видели – ничто человеческое государям не чуждо. Оттого на художников сыпались заказы по живописанию милого потомства Лихтенштейнов. Больше всего повезло ангелоподобной Марии Франциске, которую кисть Фридриха фон Амерлинга сопровождала буквально с колыбели. Если будете проходить мимо Пушкинского, на фасаде обязательно увидите портрет спящей принцессы (он стал плакатом для всей выставки) – в руках зажата кукла, щечки раскраснелись, что тут скажешь – wie reizend! Не меньше пришлось позировать в детстве и наследному принцу Иоганну II. Он потом раздаривал семейные картины в венские музеи. Иоганна понять можно – он и сам метил в художники.

Картины XIX века в Вене не привлекают большого внимания на фоне других музейных богатств. Но в Москве они могут заиграть по-особому. Уже хотя бы потому, что, как и два столетия назад, нам сегодня очень близко немецкое счастье. Маленькие пейзажи Томаса Эндера (которыми так приятно украсить спальню или столовую), цветочные букеты Йозефа Нигга (и ведь не вянут!), скромницы фон Амерлинга (вот у каких дев надо учиться). Тем, кому это все не нравится, – добро пожаловать в реальность! А там, между прочим, кризис.
Обратите внимание!
На выставке вы увидите акварель Рудольфа фон Альта «Кабинет во дворце Разумовского в Вене» - типичный интерьер бидермейера. Андрей Разумовский, красавец и любимец Екатерины II, служил дипломатом сначала в Неаполе, а потом в Копенгагене. Но свое призвание нашел в музыке. Переехав в Вену, он подружился с Бетховеном (насколько было возможно дружить с сумасбродным композитором). Тот посвятил ему квартеты (теперь они называются «квартеты Разумовского»). Бетховенские опусы прозвучат на одном из концертов, устроенных в честь выставки.


Кассы ГМИИ им. А.С. Пушкина открыты с 10.00 до 18.00. Выходной — понедельник.