В фонде культуры «Екатерина» открывается экспозиция  классика современного искусства, практически неизвестного в России. 

Мы успели привыкнуть к тому, что «Екатерина» регулярно потчует нас сенсационными именами и дорогостоящими проектами. Однако, Бустамант широкой публике практически неизвестен. В нем нет ни эпатажа Дэвида Линча, ни скандального флера принцессы Грейс. Нам предлагают продегустировать спокойное, зрелое европейское искусство экстра-класса. Если вы принадлежите к любителям эффектных сюжетов и шоковых приемов, Бустамант может показаться вам даже скучным. Есть соблазн уподобить его художественный метод евростандарту: интеллектуально, гладко, что называется, без сучка, без задоринки. Однако, такая оценка поверхностна и несправедлива, поскольку то, что сегодня стало общим местом, в годы юности Бустаманта, на рубеже 70-80-х, было настоящей сенсацией. Французский художник давно зачислен в когорту живых классиков: во многом благодаря ему фотография перестала считаться «низким жанром».

Жан-Марк Бустамант родился в Тулузе в 1952 году. Никаких намеков на артистические дарования в детстве не подавал, стихов и картин не писал и, когда дело дошло до выбора профессии, пошел учиться на экономиста. Поворотный момент случился, когда 23-летний Бустамант, к тому времени уже увлекшийся фотографией, отправился на военную службу на остров Маврикий. В 1975 году этот крохотный кусочек суши в Индийском океане накрыл разрушительный тропический ураган, и разыгравшаяся драма стала поводом для любительского фильма, который снял начинающий художник. Вернувшись домой с твердым намерением посвятить себя кино, Жан-Марк устроился ассистентом к Уильяму Кляйну — режиссеру, фотографу, легенде в мире модного глянца. У Кляйна было чему поучиться: изобретатель и революционер, он был из тех, кто заложил хрестоматийные основы модной фотосъемки.

Сейчас даже не верится, что Vogue и Harpers Bazaar когда-то обходились без фирменных кляйновских приемов — его любви к спонтанности, его манеры снимать моделей прямо на улицах, грубой размытости и зернистости фотографий. Художественные манеры учителя и ученика оказались вопиюще несхожими: темпераментный, эффектный, драматургичный Кляйн и флегматичный, созерцательный Бустамант кажутся полными противоположностями.

Однако, для молодого француза технические и концептуальные эксперименты в компании Кляйна не прошли даром — результатом стала серия «Картины / Фотографии», где в «главной роли» выступили пустынные окраины Барселоны. Фрагменты домов, уголки природы — самые банальные сюжеты, запечатленные с предельной точностью и увеличенные до гигантских размеров, превратились у Бустаманта в эпические живописные полотна. Всего хватает В 80-х эпоха чистой фотографии для Бустаманта заканчивается. Он создает картины и скульптуры в духе актуального постмодернизма (любой знаток современного искусства отыщет в них массу аллюзий на самого автора и его коллег) и играет с многомерностью композиции, заключая свои инсталляции в витрины и клетки.

На рубеже 80-х и 90-х художник открывает для себя технику шелкографии на плексигласе и создает цикл «Свет». Он закрепляет свои «фотографические картины» на некотором расстоянии от стены, благодаря чему они превращаются в подобие витражей. На фотографиях самые обычные винтажные интерьеры — но сероватый свет витражей придает изображению тревожную отстраненность. Как говорит сам художник, «мои работы ничего не открывают и ничего не подтверждают. Они могут сделать лишь одно — довести до нервного напряжения».

В 90-х Бустамант выставляется по всему миру, и во всех поездках его сопровождает фотокамера, результатом чего становится знаменитая «репортажная» серия Something missing («Чего-то не хватает»). Художник собирает огромное количество наград, показывает персональный проект в 1992-м на кассельской выставке «IX Документа», а в 2003 году представляет Францию в национальном павильоне Венецианской биеннале. Положение Бустаманта на арт-сцене так прочно, что уже нет нужды кому-то что-то доказывать. Но творческий поиск продолжается: орудиями последних экспериментов Бустаманта — из цикла «Трофеи» — становятся оргстекло, сталь и паяльная лампа. Экспонаты для московской ретроспективы (кстати, первой в жизни художника) отбирали в десяти музеях и коллекциях Европы.

Бустамант сам выступил куратором этой «тотальной инсталляции», так что у нас есть возможность получить историю современного искусства, стершего грани между фотографией, скульптурой и живописью, из первых рук.