В Москву привозят две громкие выставки из Лувра и музея Орсе. Третьяковка и Исторический музей принимают у себя французские сокровища: рисунки западных художников и реликвии Наполеона.
Хорошо ли красть чужие вещи, чтобы сделать лучший в мире музей? Именно такой вопрос встал перед французами во времена Наполеона. Когда после походов в Италию или Египет в Париж тысячами отправлялись картины и скульптуры. Все это оказывалось в Лувре – точнее в «Музее Наполеона» (так дворец называли во времена империи). Одних подобное положение дел приводило в восторг – настоящий храм для всеобщего просвещения. Других культурное мародерство возмущало – против него высказывался главный революционный художник Жак-Луи Давид. Но разве Наполеон с его мировыми амбициями будет слушать вчерашнего корифея? Лувру равных нет – и точка.
После взятия Парижа союзники во главе с Россией повелели возвратить награбленное прежним хозяевам. Что-то отдали, но не меньше осталось. К тому же Лувр пополнялся и тем, что отняла у аристократов Французская революция. Так или иначе, в XIX веке в Европе возник музей, у которого были едва ли не лучшие коллекции Ренессанса, древнеегипетских скульптур и античных статуй (тон задавала, конечно, Венера Милосская).
О том, как развивался бурный роман Лувра с Наполеоном, расскажет выставка в Историческом музее. Экспонаты для нее свозились со всех окрестностей Парижа (от Фонтенбло до Версаля). Ковры мануфактуры Гобеленов и фарфор Севра, версальское оружие и ампирная мебель Жакоба Дельматра. И, естественно, картины любимых наполеоновских живописцев – от луврского директора Виванта Динона до уже упомянутого Давида и главного скульптора империи Кановы. Все это богатство разместится в бывшем Музее Революции по соседству от главного здания Исторического.
Собственно самого Наполеона можно назвать произведением искусства – не только военного, но и вполне светского. Целый зал будет посвящен его бесчисленным парадным портретам. Его коронация была разыграна как интерактивное шоу – об этом событии рассказывает отдельный раздел выставки. Каждый жизненный этап Наполеона наполнен мифами, которые запечатлели художники. Что уж говорить о личных вещах – в глазах историков они почти чудотворные. Впрочем, их лучше увидеть вживую – в Москву везут наполеоновский трон, шпагу, туалетный стол и воспетую Толстым шляпу.
Рисунок на память
Говорят, призрак Наполеона и поныне бродит по Лувру. Хотя Лувр нового века – не столько замок, сколько супермаркет. Все, кто хоть раз там побывал, испытывал панику от бесконечных коридоров, забитых антиквариатом. Даже Эрмитаж (тоже, кстати, разросшийся на «грабежах награбленного») не имеет такой запутанной структуры. Все потому, что Лувр достраивался и перестраивался в течение пяти веков.
В Париже все бегут к Венере, Нике Самофракийской и Моне Лизе вместе с итальянской галереей. Понятно, что при таком марафоне 90% шедевров выпадает из поля зрения. Но даже если вы посетили французскую сокровищницу с десяток раз, вряд ли вам удалось добраться до зала с рисунками – слишком уж он толково спрятан в музее. Сейчас эту самую графику привозят в Третьяковку. Луврские шедевры дополняют листы из музея Орсе. Качество иных вещей ничуть не хуже живописных.
Кроме того, для графического шоу придумана завлекательная тема – «Путешествовать и рисовать». Если перефразировать ее для сегодняшнего дня, получится что-то вроде «путешествовать и фотографировать». Речь о том, как художники отправлялись в «творческие командировки» и привозили оттуда кипы листов с зарисовками, задумками, эскизами.
Как и сегодня, творческие работники ехали с Севера на Юг – из Нидерландов, Германии и Франции в солнечную Италию и дальше на Восток. Француз Пуссен насквозь проникся римской античностью, изобретя новый стиль – классицизм. Рубенс обрел в Италии свободу кисти и барочную энергию. Все академики XVIII века считали своим долгом копировать итальянский Ренессанс. После наполеоновских войн расклад изменился – Италия стала скучна, взоры обратились на Африку и Средний Восток (особенно проникся экзотикой Делакруа). Эпоха модерна конца XIX столетия – увлечение Японией и Океанией. Куда дальше? Дальше были загадочная Россия, «русские балеты» и Первая мировая, на время прекратившая художественную лихорадку. В любом случае увидеть искусство, происходящее из культурной столицы двух столетий (а Париж считался центром арт-жизни вплоть до середины ХХ века), дорогого стоит.
