Две выставки в Третьяковке на Крымском валу: виды российские и швейцарские.
В здании Третьяковской галереи на Крымском валу одновременно проходят две выставки, которые, на первый взгляд, объединены лишь происхождением авторов — оба, Исаак Левитан, и Марианна Веревкина родом из Российской империи.
1. Исаак Левитан, «Автопортрет», 1890-е
2. Марианна Веревкина, «Автопортрет», 1910 (на выставке не представлен)
Разница налицо: имя Левитана, реалиста и самого любимого мастера пейзажного жанра, известно каждому. Веревкина же — полузабытая у нас художница, подруга Явленского и Кандинского, экспрессионист и «сердце» знаменитого немецкого объединения «Синий всадник». Однако устроители выставки не скрывают, что пара этих художников соседствуют в стенах галереи не случайно: оба живописца празднуют в этом году 150-летие со дня рождения. Левитан и Веревкина родились с разницей в одиннадцать дней, 18 и 29 августа 1860 года: и тем нагляднее становится контраст между ними. С календарной точки зрения они принадлежат к одному поколению, но с точки зрения истории искусства — отстоят друг от друга, словно Пушкин — от Кафки.
Сердечник Левитан умер в 1900 году сорокалетним, Веревкина же к этому времени еще даже не нашла свой стиль: период ее активности начинается с 1905 года. Скончается она в почтенном 77-летнем возрасте, сделав себе определенное имя в европейском искусстве (как Marianne von Werefkin). Молодой Левитан в Третьяковской галерее выставлен в просторном зале на третьем этаже, пожилая Веревкина — в укромном уголке этажом ниже, и спуск по лестнице к стенам, украшенным ее работами, превращается в метафору, заставляя задуматься — а как бы стал писать Левитан, будь у него побольше времени? Повлиял бы на него новый художественный язык, появившийся к концу XIX века, создал бы он новые, необычные вещи? Вопрос не праздный, вспомним разницу между серовской «Девушкой с персиками» (1887) и его же «Идой Рубинштейн» (1910).
Исаак Левитан. «Золотая осень». 1896
Однако, увы, приходится довольствоваться тем, что есть. К счастью, и за недолгий срок своей жизни Левитан создал достаточно, чтобы удовлетворить самый алчный вкус: выставка получилась большая. К юбилею Третьяковка собрала картины из 15 музеев и частных коллекций со всей России, а также из двух иностранных. Белорусские картины, впрочем, никогда не были для нас потеряны, но впервые редкие произведения, принадлежавшие потомкам сестры художника, привезли из Иерусалима (недаром фамилия «Левитан» значит из «колена Левия»).
Хорошо продуманная и структурированная экспозиция включает около 300 картин, этюдов и акварелей, причем графические произведения Левитана экспонируются впервые. Крупные цветные пастели, висящие в полумраке (от прямого света графика портится), оказываются неожиданным и приятным открытием — эти хрупкие листы, по эмоциональному воздействию вполне сравнимые с масляными полотнами, никогда не выставляют вне Третьяковской галереи. Любопытна серия пейзажей, привезенных Левитаном из путешествий по Европе — тщетно, хотя и очень мастерски, он пытается найти в сочной итальянской природе душевную тонкость и лирическое настроение. Удивят и самые хрестоматийные картины, например, «Над вечным покоем» или «Золотую осень»: к выставке их подвергли тщательной реставрации, отчего голубые левитановские небеса засияли особенно жемчужным светом.
Исаак Левитан. «Над вечным покоем»
Картины Марианны Веревкиной разместили в двух залах поменьше. Если точнее, самой художнице полностью отведен лишь второй из них — в первом, на примере картин мастеров ее окружения, показывается сложение ее творческой личности. Тут висят Репин (ее учитель), Борисов-Мусатов, Врубель, Нестеров, Делла-Вос-Кардовская, а также ее собственный, вполне реалистичный автопортрет — все вполне в духе Левитана этажом выше. Чуть подальше появляется Кандинский, а манера самой Веревкиной претерпевает стремительные изменения. Появляются яркие цвета и эмоциональные контуры — тут начинается экспрессионизм, но по-женски деликатный и изысканный.
Жизненный путь Веревкиной был непростым и тесно связанным с ее окружением. Отучившись у Репина, на многие годы она связала свою судьбу с художником Алексеем Явленским, далеким от русской реалистической школы. В 1896 году переехав с ним в Мюнхен, до 1905 года она бросила живопись и изо всех сил старалась быть его музой и вдохновительницей. «Синий всадник» Кандинского и Явленского создавался при ее активном участии (с ними же при нацистах ее картины попали в списки «дегенеративного искусства»). Она рассталась с давним возлюбленным лишь в 1921 году — он женился на женщине, с которой уже давно прижил сына.
Марианна Веревкина. «Осень. Школа». 1907
Последние двадцать лет жизни Веревкина прожила в швейцарском Асконе: повседневность провинциальной жизни, яркость природы (которую не смог оценить Левитан), равно как и то, что больше уже не нужно было изо дня в день кого-либо вдохновлять, сделали этот период ее творчества очень продуктивным и удачным. Ее наследие более разнообразно и неровно по сравнению с Левитаном, но великий русский пейзажист и жил в эпоху более одномерную и понятную — оттого его творчество оказывается более ровным, понятным и безбурным. В ее же время жизнь невероятно ускорилась и усложнилась, все менялось на глазах — это беспокойство отчасти и удалось выразить Веревкиной.
Выставка Марианны Веревкиной продлится до 21 ноября, а с 1 ноября в том же здании (но в ЦДХ) будет проходить небольшая выставка Алексея Явленского — сравнить любопытно. Будет представлено всего 12 картин, но кураторы постарались подобрать произведения разных периодов, чтобы лучше представить его творчество.
