Одно из главных событий арт-сезона – выставка «Московская концептуальная школа» в фонде «Екатерина». Скажем сразу: зрелище непростое и совсем не развлекательное. Зато крайне поучительное.
Борис Орлов. «Красное облако». 1989. Собрание Екатерины и Владимира Семенихиных.
Сегодня слово «концептуальный» употребляется много и почти на автомате – наравне со словцом «авангардный». Оно практически превратилось в междометие. Ничего не значит, но выражает что-то очень умное, продвинутое, непростое. Короче, концептуальное. «Концептуальный ход», «концептуальное решение», «концептуальная программа». Что это такое – никто особо не парится.
Точно так же в искусстве. Когда, например, мы говорим «авангард», то чаще всего имеем в виду такое произведение, которое выбивается из норм. Профессионалы уточняют – есть «русский авангард начала ХХ века». В воображении сразу всплывает «Черный квадрат» Малевича. Но когда мы говорим «концептуализм», в воображении не возникает почти ничего. Концептуальным на нынешней арт-сцене можно назвать все подряд – от галереи, которая вместо выставок картин устраивает видеопоказы, до любого жеста художника (даже если он, наподобие Андрея Кузькина, подвешен в гамаке под потолком).
Однако, как утверждают кураторы показа (Александра Данилова, Елена Куприна-Ляхович), наш концептуализм имеет конкретное время, место и лицо. Неслучайно выставка названа «Поле действия» – пора нам определиться на местности.
Итак, в России концептуализм возник примерно в то же время, что и во всем мире – в 1960-х (понятно, что точную дату не назовет никто), но особенно расцвел в «застойные» 1970–80-е годы. Это и поныне самое влиятельное течение. Родина отечественного концептуализма – Москва, его подлинным гуру считается Илья Кабаков (один из самых дорогих художников мира, ныне живущий в Америке). Наконец, наш концептуализм очень отличается от западного. Тем, что появился не в капиталистическом обществе потребления, а в коллективистском Советском Союзе. «Советскостью» он и ценен.
Впрочем, чтобы до конца разобраться с этим явлением и иметь какие-то ориентиры на выставке, предлагаем вам краткий словарь-путеводитель по теме «Московский концептуализм, 1970–80-е годы».
Знаки
Весь мир наполнен не эмоциями, а знаками. Их можно прочитать, соединить, расчленить, объяснить. Неслучайно в работах концептуалистов на фоне пейзажа вдруг возникают лозунги. На натюрмортах – пространные надписи. Изображение превращается в шараду. И неслучайно также в качестве произведений предстают самодельные книжки и даже банки, обернутые бумагой с текстами (как у Дмитрия Александровича Пригова).
Соцарт
Поколение, которое слышало о культе Сталина и американском поп-арте (по аналогии возник соцарт), уже не могло воспевать социалистическое строительство. И если Энди Уорхол обыгрывал рекламу, наши художники начали обыгрывать советские символы. Особенно преуспели в этом творческий тандем Комар-Меламид и Борис Орлов.
Акции
Это то, чем занималась группа художников «Коллективные действия» – локомотивы концептуализма в 1970-х годах. Одним из лидеров и идеологов группы выступил Андрей Монастырский. Зрители становились частью произведения. Их вывозили за город и просили совершать определенные действия: ходить по поляне, разматывать нити, наблюдать за появляющимися из леса незнакомцами. Главное в акциях «КД» было не само действо (не путать с перформансом!), а то описание, которое оно получало впоследствии. По словам Монастырского, акция - это «подготовка к акту самосознания». В результате возникали пространные опусы о физическом и психическом переживании.
Идея
Иногда концептуализм называют «искусством идей». Авторитетная энциклопедия на сей счет заявляет: «Художников интересует не форма, а сам процесс мышления, а их произведения – лишь документация этого процесса». В общем, на концептуальной выставке нужно не столько смотреть, сколько размышлять.
Группа «Перцы». «Слив». 1987. Собрание Музея МАНИ. Большой привет французу Дюшану, который в начале ХХ века выставил в качестве арт-объекта писсуар.
Картина
Концептуалисты тоже создавали картины. Но совсем не те, что мы привыкли видеть в традиционных музеях. Их холст и масло больше напоминают пародии на классические или советские картины: у Ивана Чуйкова, например, картина в прямом смысле превращается в окно. Чаще всего в картинах передергиваются реалистические штампы и мифы (см. «Соцарт»). Иногда пустота в раме оказывается важнее образов.
Яйцо
В 1975 году в Доме культуры ВДНХ художники Геннадий Донской, Михаил Рошаль и Виктор Скерсис провели перформанс «Высиживайте яйца!». Они сидели в большом, сплетенном из прутьев гнезде. Насчет того, что все это значит, уже написаны десятки книг. Так родилась арт-группа «Гнездо». Реальное гнездо превратилось в музейный раритет. А вот судьба яйца неясна.
Мухомор
У известных московских концептуалистов Игоря Макаревича и Елены Елагиной имеется целая серия объектов, привязанных к этому грибу. Мухомор, как известно, ядовит и обладает галлюциногенными свойствами. Эдакий красный инопланетянин в русских лесах. В начале 1980-х возникла арт-группа «Мухоморы», получившая широкую известность благодаря своим музыкальным опусам и гомерически смешным объектам. Ныне из «мухоморов» искусством занят только Константин Звездочетов.
Новая волна
Поколение, пришедшее на смену классикам концептуализма в преддверии перестройки. Среди ярких представителей – группа «Мухоморы», Виктор Скерсис, Вадим Захаров, Никита Алексеев. В отличие от высоколобых предшественников они активно использовали дворовую эстетику, были более прямолинейными и провокативными.
Виктор Скерсис, Вадим Захаров. «CZ – живет в СССР». 1980.
