В Историческом музее открывается выставка сюрреалистов. Сочетание сумасшедшее: Дали и Магритт в бывшем музее Ленина. Стоит оценить эту гремучую смесь.
Выставки сюрреалистов всегда становятся музейными хитами. Они похожи на сны, на аттракционы для глаз, на шарады и головоломки. Правда, само понятие – сюрреализм – за последнее время сильно размылось. В сюрреалисты записывают почти всех, кто мало-мальски плеснул в свое произведение воображения. К тому же после Дали и Магритта появился большой набор «сюрреалистических клише». Растекшиеся часы, тело модели, состоящее из ящиков, загадочный незнакомец в котелке, пейзаж, превращающийся в портрет и наоборот... Сейчас уже мало кто вспомнит, что это движение начиналось в середине 1910-х как бунт голодных художников против обыденности и капитала. В итоге капитал все поглотил – аукционные цены на Магритта идут наравне с миллионами за Пикассо и Малевича.
Удивительно, но факт – в наших музеях вообще (!) нет картин главных сюрреалистов: ни Дали, ни Магритта, ни Эрнста. Ленин ненавидел Фрейда, а вслед за ним и все советские музейщики открещивались от западного упадничества. У нас встречается только графика – например, очень гордится тем, что в его коллекции имеются литографии Дали. И вот после некоторого затишья творцы бессознательного вновь на коне. И тоже с графикой из частного собрания.
Галерея InArtis (совместно с которой ГИМ организует выставку), словно из волшебных рукавов, достает редкие вещи. Она уже показывала старинные английские иллюстрации к «Алисе в Стране чудес» и гравюры прерафаэлитов. Каждая выставка обыгрывалась как шоу: не просто листочки на стенах, но еще и «погружение» в историю. И вот теперь – любимцы публики. Сюрреалисты с предшественниками (в качестве последнего – итальянец Де Кирико).
Можно не сомневаться, что в отремонтированных залах бывшего Музея Ленина (он соседствует с главным зданием ГИМ) нас будут ждать немалые потрясения. Однако главные блюда – графика Дали и Магритта. Сложно найти столь разных по темпераменту художников. У Дали каждый жест преисполнен пыла и страсти. Бельгиец Магритт – сдержан, закрыт, почти «человек в футляре», как и его герои, прячет свои эмоции под броней чиновничьего костюма. Но оба они расширили границы живописи, создавая картины, в которых совмещалось несовместимое – живое и мертвое, возвышенное и низменное. В общем, скучно не будет.