В Оружейной палате открылась выставка к юбилею победы над Наполеоном. Знаковое для всей России событие — оккупация Кремля, показано просто как трудный эпизод музейной жизни.
Виды взорванных кремлевских башен, британский орден Подвязки царя Александра, а также часы, по которым был отдан приказ о поджоге Москвы... На выставку «Кремль в 1812 году. Война и мир» музей из своих фондов достал экспонаты, связанные, пожалуй, с самым драматичным эпизодом его истории.
Как музей «Оружейная палата», оказывается, была основана всего за 6 лет до французского вторжения. Основатель, Александр I, заботливо опекал ее из Петербурга, назначив непосредственным начальником чиновника екатерининского двора Петра Валуева. Выбор оказался мудрым. Пока Кутузов разводил китайские церемонии, заманивая La Grande Armée под Бородино, а московский генерал-губернатор Ростопчин в своих прокламациях в жанре «ни шагу назад», клялся, что столице ничего не угрожает, Валуев деловито запасался деревянными ящиками, обозами и охраной. Паковались в строжайшей тайне: музейных работников не выпускали домой ни то что пообедать, но даже попрощаться. Он успел вывезти сокровища из Москвы по Рязанскому тракту, пока Наполеон входил в нее по Можайскому. Телеги «с военной амуницией» под надежным караулом прибыли в Нижний Новгород, где их заперли на семь замков.
Карманные часы. Принадлежали адъютанту генерал-губернатора Москвы Ростопчина, поручику В.А.Обрескову. По семейному преданию (которое описано во вложенной под циферблат записке), по ним был отдан приказ о поджоге.
На выставке об этом этапе осени 1812 года рассказывают личные вещи императора Александра, наградной кубок Петра Валуева с аллегорическими изображениями его добродетелей, различные документы, а также портрет его сотрудника Ивана Поливанова, отвечавшего за упаковку и транспорт. Следующая группа экспонатов рассказывает о грустных неделях потерь. Наполеон, оккупировав Кремль, в церквях устроил лошадиные стойла, серебро с иконостасов обдирал пудами, а древними актами из архивов засыпал рвы, словно конфетти. Зрителя подводят к логичному выводу — не успей Валуев с соратниками все эвакуировать, промедли с обозами, словно Наташа Ростова, то было б в Кремле как в 1612-м. Тогда первый свежеизбранный Романов застал полностью разоренные поляками крепость и сокровищницу. Отступая из сгоревшей и вымерзающей Москвы, Наполеон заминировал стены и здания Кремля, и даже успел подорвать Водовзводную, Петровскую и Безымянную башни, пристроенные звонницы колокольни Ивана Великого, и другие строения. Лишь храбрый наскок русской кавалерии остановил череду вандализма.
Джон Томас Джеймс. Вид на колокольню "Иван Великий" с разрушенной в 1812 году звонницей.
За этот кусок истории на выставке отвечают опять документы (которых многовато для неподготовленного зрителя), «голый» Иван Великий на гравюре, торчащий посреди Ивановской площади, а также фамильная серебряная икона-складень генерала Савина. Вернувшись в освобожденную Москву, он нашел свой особняк полностью разграбленным. И только эта икона уцелела и находилась на прежнем месте. Савина это чудо настолько потрясло, что он выгравировал о нем памятную надпись. Складень передавался в его семье из поколения в поколение.
Икона-складень в окладе. Принадлежала семье генерал-поручика Н.С. Савина. Серебро, 1794.
Наконец, последняя часть экспозиции — о днях победоносных. Восстановление Кремля, восстановление музея (кипучая энергия Валуева и тут пришлась кстати), печальное отступление мерзлявых европейцев, а также взятие нашими Парижа. Неоднократно подчеркивается, как благородно вели себя во французской столице россияне. Вот, мол, отделанное золотом оружие, подаренное нашему военному генерал-губернатору благодарными парижанами. А вот золоченая ваза, преподнесенная командиру оккупационного корпуса Воронцову признательными русскими офицерами, за то, что он ради реноме армии выплатил их долги французам и француженкам.
Блеска вообще хватает. Сияет боками кофейный сервиз, который Наполеон подарил жене маршала Бертье. Это работа ювелира Одио, одного из творцов стиля ампир. Интересно, как он попал в Оружейную палату? Здорово, если в качестве трофея, отбитого нашими партизанами у отставшего обоза — как львиная доля экспонатов только что открывшегося на Манежной площади музея 1812 года. Но увы, почему-то в каталоге выставки происхождение вещей не указано.
Серебряный сервиз для завтрака, Париж. Мастер Жан Батист Клод Одио, 1809.
Перечисление любопытных экспонатов получилось длинное, а выставка на самом деле крохотная. Умастилась она на Парадной лестнице Оружейной палаты, билеты куда и без выставок — сплошной дефицит. Это вечная беда Музеев Кремля — недостаток экспозиционного пространства (в Успенской звоннице и Патриарших палатах на днях открывается роскошная «Золотой век английского двора: от Генриха VIII до Карла II» из британских музеев). Но несмотря на небольшой размер выставки и привкус отчетности, основную задумку передать удалось: спасибо сотрудникам музеев за их самоотверженный труд в годину войн.
