МАММ показывает шесть новых выставок, от ранней графики Оскара Рабина и фотографий Елеазара Лангмана до экспозиций, изучающих историю видеоигр и жизнь музейных экспонатов в соцсетях.
Мультимедиа Арт музей почти полностью обновил экспозицию. Первую новую выставку вы увидите, как только войдете в музей, в холле. Семь экспонатов, придуманных Ростаном Тавасиевым, на первый взгляд кажутся незамысловатыми — с виду это просто разноцветные игрушки семи цветов радуги. Но выставка не зря называется «Все сложно». У каждого экспоната есть имя, собственный характер и мнение по разным поводам, которым они делятся каждый в своем аккаунте на Фейсбуке и в других соцсетях. Например, ярко-оранжевая Шаровая молния любит вывешивать фотографии себя и ожидает восторженных комментариев и «лайков», фиолетовый Хидден Хиккимори всячески старается показать свою исключительность, а Зеленый куб утверждает, что помнит свои воплощения в прошлых жизнях (в частности, в виде произведения Пикассо). Странички этих «пользователей» можно изучить тут же, на мониторах, а можно и вступить в переписку с экспонатами, добавив их в друзья.
Шаровая молния. Ростан Тавасиев. «Все сложно»
Проект «Зачем мы ходим на выставки» — тоже во многом об отношениях, возникающих между зрителем и произведением искусства в музее. Выставка, которую курировал Владимир Логутов, составлена из работ студентов Института проблем современного искусства, Школы фотографии и мультимедиа им. А. Родченко и санкт-петербургского института Про Арте. Для работы Андрея Качаляна психиатр, психотерапевт и психолог изучали произведения и биографии звезд искусства мировой величины. Так мы узнаем, например, что у Дэмиена Херста, в юности работавшего в морге, — невроз страха смерти, и черепа, постоянно возникающие в его работах, и трупы животных — это попытки изжить свой страх. У Джексона Поллока, по заключению комиссии, была эпилептоидная психопатия с периодами депрессии с мрачным настроением и эмоциональными взрывами, а Марселю Дюшану был присущ страх толпы, принадлежности к группе и жажда выделиться. «Комментарии к искусству» Павла Гришина позволяют «услышать» разговоры зрителей, обсуждающих «протухшую» акулу того же Херста или перформансы Марины Абрамович (— Это что же, сестра Абрамовича? —Да нет у него никакой сестры, вроде).
Сергей Прокофьев. Цикл. 2013. «Зачем мы ходим на выставки»
«Playtime. Мифология видеоигр» — большая выставка, с разных сторон рассматривающая, как изменяется создание «виртуальной реальности» и взаимоотношения ее с игроком. Отдельный раздел рассматривает, как эволюционировало «построение» виртуальной архитектуры, другой — как совершенствовалась механика, можно посмотреть, как меняется игрок, погруженный в виртуальную жизнь, и как соотносится внешность аватаров и участников игры, их создавших. Большинство экспонатов интерактивны, любители игр имеют шанс задержаться на этой выставке не на один час.
Experimental Game Lab. «Масштабируемый город». 2008-2010. «Playtime. Мифология видеоигр»
Григорий Майофис представил в МАММ свой проект «Российский бестиарий». Масштабные работы с первого взгляда кажутся живописью. Но это фотографии: художник использует почти забытую сейчас, но популярную в начале прошлого века технику обработки фото под названием бромойль, «смягчающую» картинку. В его «бестиарии» знаменитую пьесу Джона Кейджа «4.33», например, на поломанном рояле исполняет медведь, а «перелетными птицами» становятся будто парящие над цирковой ареной слоны.
Григорий Майофис. Летят перелетные птицы. 2013. «Российский бестиарий»
Выставку Оскара Рабина музей приурочил к юбилею художника, в этом году ему исполнилось 85 лет. Экспозиция показывает его работы 50-60 годов, когда нонконформист, один из организаторов «Бульдозерной выставки», впоследствии высланный за границу и лишенный гражданства, начинал как художник и определялся со стилем, сегодня совершенно узнаваемым. Особенно интересны комментарии самого художника, записанные коллекционером Александром Кроником (многие работы на выставке — из его собрания). Тут есть замечания о постоянных «героях» его работ, бараках Лианозово, селедке и водке, воспоминания о соратниках и совместной работе, рассказы о попытках получить официальные заказы, так ничем и не окончившихся.
Оскар Рабин. Автопортрет с рыбой и уксусной эссенцией. 1965.
Выставку работ советского фотографа Елиазара Лангмана, по словам директора МАММ Ольги Свибловой, собрать было делом непростым. Фотограф-новатор, вместе с Александром Родченко и Борисом Игнатовичем составлявший «ядро» фотографического объединения «Октябрь», после развода с женой «кочевал» с одного места жительства на другое, и архив его оказался совершенно разрознен. Вместе с тем, фотографом Лангман был выдающимся. Он изобретал новые способы съемки, любыми путями стараясь избежать штампов, по собственному выражению, занимался поиском «новой революционной формы» для передачи советской тематики. «Среди других членов группы «Октябрь» Лангман — наиболее крайний, откровенный и смелый экспериментатор. По сравнению с ним, Родченко — более классичен, Игнатович — более повествователен в репортаже, Владимир Грюнталь — более осторожен с ракурсами и наклонами. Ни у кого из них нет такого выразительного первого плана, который можно встретить только в фотографиях Лангмана», — кураторы выставки Александр Лаврентьев и Сергей Бурасовский.
Елиазар Лангман. Прыжок в воду. 1929-1930.
