В афише недели три громкие премьеры. Стремясь пройти по нехоженым тропам, каждый из режиссеров подбирает к классическим сюжетам свои заветные ключи
Известную пьесу Шекспира Кирилл Серебренников переименовал в «Антоний & Клеопатра. Версия» и наполнил спектакль современными политическими аллюзиями. В интервью режиссер повторяет, что не имел в виду ничего конкретного, но полководец Помпей у него наряжен полевым командиром, а Клеопатра к финалу надевает хеджаб и припадает к ногам «федерала» Цезаря, голося с горским акцентом…
Впрочем, спектакль напоминает слоеный пирог – слой политики, слой любовной страсти, слой театрального шутовства – тут вам и прорицатель с гигантским членом, подвязанным веревочкой, и безногий (!) гонец, и Клеопатра, норовящая пройтись по улице в мужском костюме под ручку с Антонием, наряженным пожилой арабкой…
Беда в том, что разные слои спектакля пока не склеиваются в целое. Чулпан Хаматова и Сергей Шакуров изображают страсть (чем старательнее, тем очевиднее, что перед нами не любовники, а актеры), бесстрастный голос из-за стекла обучает нас арабским фразам из туристического путеводителя, а спецслужбы Цезаря бесшумно расправляются с Помпеем, пришедшим на переговоры.
Жертвы и злодеи постоянно меняются местами, сострадание к ним режиссером не предусмотрено. Действие же распадается на ряд картин, даже картинок, самой удачной из которых оказываются вспыхнувшие на фоне ярко-голубого задника бумажные кораблики – символ погибшего египетского флота…
Юрий Бутусов, не впервые работающий с Константином Райкиным, не стал переименовывать «Короля Лира» на современный лад. Лир у Райкина вышел совсем не старым и хорошо знающим, что такое искушение властью. А еще он знает, что в мире все относительно, что вчерашний друг может завтра стать врагом, а на месте Корделии могла бы оказаться Гонерилья или Регана… А потому из спектакля больше всего запоминается финал: под лихую, веселую музычку Лир пытается рассадить умерших дочерей по стульям. Тела валятся на пол, он поднимает их, начинает все заново, в своем отчаянном упорстве напоминая Сизифа, обреченного богами вечно тащить в гору скатывающийся камень.
За что выпала Лиру такая кара, и как понимать другие трактовки, возникающие и обрывающиеся по ходу спектакля, пока не совсем ясно. Но «Король Лир» Бутусова явно относится к тем спектаклям, которые со временем становятся только лучше. И в этом, наверное, стоит убедиться.
Булгаковский рассказ «Морфий» тоже впору назвать трагедией.
Роковыми стали для его героя доктора Полякова бросившая его красавица-певица и морфий, испробованный как избавление от страданий. Главным в спектакле, поставленном режиссером и композитором Владимиром Панковым в театре Et Cetera оказалась музыка.
Ее звуки виртуозно извлекаются не только из аккордеонов и скрипок музыкантов студии Soundrama, но из хриплых актерских голосов, стука деревянных лавок, алюминиевых кружек и хлопков, издаваемых пустыми шприцами. Напряжение во время спектакля в зале стоит почти нестерпимое, а сюжет развивается не столько словами, сколько ритмом – чем гибельнее он закручивается, тем яснее – из этого морфинистского ада доктору Полякову уже не выбраться.
Сыгравший Полякова Алексей Черных теперь, наверняка, войдет в число лучших молодых актеров. Да и вообще у «Морфия» есть все шансы стать одной из лучших премьер сезона.
Алла Шендерова
