Провокатор, скандалист, нарушитель спокойствия, театральный революционер, человек-легенда – на все эти прозвища известный режиссер Роман Виктюк реагирует бодрым смехом. «Ну, какой я тебе революционер-провокатор, милая моя! Называй меня просто Ромочка!»
Последние полгода Роман Виктюк занимается, по большому счету, тем, что празднует юбилеи. В недавнем октябре он отмечал собственный – 70 лет. Сейчас 10 лет исполняется театру его же имени. И если свой юбилей режиссер справил более-менее скромно – возобновлением «Служанок» и постановкой «Масеньких супружеских преступлений», то в честь дня рождения театра подготовил сюрприз для всех. С 24 марта по 10 апреля в концертном зале «Мир» пройдет ретроспектива Романа Виктюка. Покажут почти все его спектакли, включая знаменитых «Служанок», сделавших режиссеру имя, «Саломею», «Мастера и Маргариту», «Путан» и «Давай займемся сексом». «ВД» встретился с режиссером накануне театрального марафона и поговорил про вечную молодость, крыс в квартире, Ленина и устройство мира.
Мы же все равно будем говорить на темы, которые приятны вам. Вы так строите все интервью. Поэтому, может сразу эти темы и очертим?
Ну, конечно. А зачем, слушать глупости и отвечать глупости, когда можно начинать сразу с правильной буквы? У меня такой принцип – первую букву говорит журналист, а вторую букву говорю я, свою.
Вам когда-нибудь задавали неприятные вопросы?
Боже упаси! Никто никогда не задавал. Пусть спрашивают, что хотят. Вот, что ты хочешь спросить?
Почему ретроспектива пройдет не в вашем театре, а в «Мире»? Там лучше?
Все банально – потому что у меня ремонт. А в «Мире» сама площадка такая, какая и должна быть. Там нет ограничений по свету и по звуку. Там вообще нет сцены. А ее и не должно быть в данном случае. Играть собираемся вкруговую, со всех сторон. Там гениально построены три нефа в зале, и каждый неф будет одновременно сценической площадкой для разных спектаклей. Зрители и артисты расположатся в одной плоскости. Не будет людей, которые как бы пришли на спектакль. Сплошное слияние – магическое слияние. Может быть, будет даже сеанс… сеанс…
Спиритический?
Нет! Сеанс, который заставляет человека прислушаться к своей интуиции, залезть в свою подкорку и разобраться в том, в чем он больше всего боится себе признаться.
То есть, вы берете на себя роль в некотором смысле психоаналитика?А я вообще-то кое в чем глубоко убежден. Хотите знать в чем? Вот мы объездили много стран. Публика – понятно – везде одинакова. Это то, что я называю эмоциональным меньшинством на планете. Так вот, это меньшинство аплодирует моим спектаклям по многу-многу раз. Они на это способны. В наш век прагматизма, цинизма, власти денег и толпы. А если они на это способны, значит, они любят себя. Я заставляю людей любить себя. Очень часто публика хочет, чтобы спектакль был сыгран еще раз. Тут же. Я помню, в Америке шли «Осенние скрипки», в котором играла великая Алиса Фрейндлих. Я вышел после спектакля на сцену. Они аплодируют стоя. И я сказал в зал: «А слабо еще раз? Мы начинаем снова!!». Был вой! Понимаете? Так что, я прав. Если ты любишь тех людей, которые приходят смотреть на тебя, будут и вибрации, и энергия. То, что артистам и нужно.
Вы, вообще, очень внимательно относитесь к пространству, в котором работаете. А живете, между тем, в бывшей квартире сына Сталина. Как себя чувствуете?
Ой, у меня там уже и освящали, и святая вода стоит. Без этого я не могу. И это не потому, что я думаю, дескать там… Да нет, не может этого быть… Я верю, что этого нет… Тем более, мы само пространство изменили, стены разрушили. Так что – нет!!! Никакие духи ко мне уже давно не ходят. Все это неправда.
Как это неправда? А знаменитая история с бабочкой, в облике которой вас посетил дух знаменитой актрисы Алисы Георгиевны Коонен?
Бабочка была в театре. История давняя, я о ней рассказывал. А в квартире у меня никого нет. Разве что, мышки и крысы иногда приходят, потому что рядом магазин «Диета». Была история. Я как раз только въехал – мусор, куча газет. И вот я разговариваю с Татьяной Дорониной по телефону, и вдруг вижу – крыса большая сидит. Я: «Ах-ах-ах!!!». Доронина: «Что случилось? Что!?» А я ничего не могу ответить. Я вроде не должен крыс бояться, – я сам крыса по году. А эта крыса посмотрела на меня внимательно, спрыгнула и ушла. Потом ходила ко мне. Она любила почему-то одну кружку опрокидывать. Только ее. Ничего другого не трогала. А потом я ее попросил – и она ушла. Так что теперь все у меня в квартире нормально.
Вы, похоже, знаете секреты не только борьбы с крысами. Вот, скажите, пожалуйста, как вам удается так хорошо выглядеть?Это сегодня в прямом эфире меня спрашивали: «Ну, расскажите, молим, в чем же дело?!» А я говорю: «Люблю». Люблю я!!!
И кого?
Себя. А как же иначе? Если ты себя не любишь, никакая энергия не поможет. Нет поиска, нет ожидания.
В вашем спектакле «Масенькие супружеские преступления» речь как раз идет о том, как сохранять молодость. А именно – больше общаться с молодыми. У вас и в жизни так?
Умница! Конечно, так. Вот, недавно у меня была встреча с совсем молоденькими ребятами – 15-16 лет. И когда закончилась эта встреча, одна девочка вскочила и закричала: «Ромочка, ты такой красивый!» Меня, кстати, «Ромочкой» в детстве называли. Это самая высшая похвала. Когда нет дистанции, нет времени, нет отношений «профессор – не профессор». Для меня это все не имеет значения. А вот когда человеческое сливается с другим человеческим – это счастье.
В Америке спектакли вашего театра имели большой успех. Как вам удалось найти подход к американскому зрителю?
Вот я тебе лучше такую историю расскажу. Прямой эфир. Нью-Йорк. Мне сказали: «15 минут, не более». О’кей. Я начал. И понимал, что через 15 минут будет улыбка, смайл, «спасибо» и – «до свидания». Проходит 15 минут – ничего. Еще полчаса – ничего. Они мне машут, показывают большой палец. Мол, давай, давай. Полтора часа. И это американцы, заметьте, для которых время – деньги. Ты даже себе не представляешь. И идет же прямой эфир – они звонят, что-то спрашивают. И когда был последний звонок, какая-то женщина позвонила: «Я должна сказать Америке, что к нам пришел святой».
Теперь у вас появилось еще одно прозвище – новый американский святой.
Очень хорошо сказала. Американцы в New York Times как-то написали, что я сделал революцию в России, как Ленин. Я не шучу. И еще – есть один замечательный журналист – его, правда, не все любят, но это не важно. Так он в какой-то передаче вдруг вскочил и как закричит: «Хвала человеку, который научил любить!». Это про меня. И это правда. А сегодня, когда свобода, когда вседозволенность – я к этой свободе и к этой так называемой любви не имею никакого отношения.
Вы поэтому, когда фотографируетесь, всегда кричите «Ленин!!!»? Типа, чтобы эмоция в кадре присутствовала?
Ленин – это твое детство!!! Что ж ты говоришь?!!!
Во время перестройки ваш театр был как бы элитарным театром…
Вранье. Так писали, я знаю. Но оказалось, что элиты так много по всему миру. Мы объездили уже тридцать с чем-то стран. И во всех этих странах у нас есть фан-клубы, или как они там называются… Вот то самое эмоциональное меньшинство, которое определяет движение земного шарика. Ты же знаешь, что шарик у нас не только наверху неба, но и внизу. Понимаешь? Шар вокруг нас!
Ну, это какая-то, видимо, альтернативная модель мира…А как же? Это мне космонавтка Валя Терешкова сказала. А ты мне что тут говоришь?! Она же видела шар со стороны корабля. Она говорит: «Я была потрясена – воздух и там, и там». И вот это вот ощущение пространства!
А что вы сейчас репетируете? Чего еще нам ждать от Ромочки Виктюка?
О-о-о!! Это пожалуйста, это я рад. Скоро мы выпускаем сказку для детей Михаила Кузмина. Это один из великих поэтов Серебряного века, уровень Гумилева, Ахматовой. Сказка называется «Кот в сапогах». И параллельно я начинаю работу над итальянской пьесой – автор анонимный. Это шестнадцатый век. Пьеса никогда у нас не ставилась – называется она «Венецианка». И еще – я познакомился с фильмом и сценарием Франсуа Озона «8 женщин». И решил сделать свой спектакль. Это будет не сценарий по пьесе Робера Тома «8 любящих женщин», и не сценарий по фильму Франсуа Озона «8 женщин». В одном спектакле мы соединим сценарий Озона, пьесу Тома, репетиции на съемках и наши репетиции. Будет совершенно неожиданный опыт соединения кино и театра. Причем, женские роли будут играть наши звездные женщины. А вот какие – я вам не скажу, будет не так интересно.
