Александр Калягин отметил свое 75-летие ролью Хлестакова — неожиданный поворот для зрителя и главная интрига нового спектакля Роберта Стуруа. Мы рекомендуем его не только поклонникам российского артиста. Такие мощные режиссерские высказывания в театре сегодня — редкость.
На самом деле интрига в спектакле не одна. Помимо возрастного ревизора в инвалидной коляске, страдающего от старческой деменции, хрестоматийную пьесу про жизненный каламбур Стуруа сократил втрое. Постановка идет всего час с небольшим, доброй половины знаменитых афоризмов в ней нет, как и части героев. Впрочем, это все равно узнаваемый Гоголь, и зрители с готовностью смеются, видя искаженные страхом лица героев и вслушиваясь в их обрывочные диалоги с Городничим.
Время действия — 200 лет назад, но создается ощущение, что текст написан недавно. И текст этот про чиновников, которые живут как будто на отдельной планете со своей моралью, законами и рисками. Самое страшное для них — потерять место, и этим страхом объясняется режиссерский выбор в пользу дряхлого, почти немощного Хлестакова. Чиновники боятся так сильно, что обмануть их не составит труда — и 23-летнему мальчишке-прохвосту (как у Гоголя), и усталому нелепому старику (как у Стуруа).
Главная радость спектакля — Калягин
Здесь все — серая масса, кроме Городничего и его жены. Владимир Скворцов играет молодого преступника у власти, его Городничий точно кого-нибудь убил или страшно предал, перед тем как оказаться на самом верху. Жена (феноменальная работа Натальи Благих) готова стать любовницей кого угодно или даже «продать» дочь, лишь бы не лишиться своих нарядов или люстры в роскошном доме. Сцена, в которой она соблазняет Хлестакова, становится гротеском. Смертельно усталый старик с недоумением смотрит на то, как перед ним раздевается молодая красавица, и испуганно брякает: «Я влюблен в вашу дочь!» — лишь бы все поскорее закончилось.
При всех достоинствах постановки, главная радость спектакля, конечно, Калягин. Роль Хлестакова-инвалида — еще один триумф знаменитого артиста. Он мастерски изображает человека старше себя, жалкого, с трясущимися руками и еле слышной речью. Растаяв от комплиментов, такой Хлестаков врет про «брата Пушкина» по-детски: без злого умысла, как будто во сне. Его Хлестакову веришь сразу, больше того — он вызывает симпатию. И тем неожиданней финал, придуманный Стуруа.
Вот вам еще одна, третья интрига: настоящего ревизора тоже играет Калягин. Он выходит на сцену с ухмылкой на лице и призывает всех «сей же час к себе». Экс-Хлестаков — инфернальный оборотень, сам Сатана. Играет зловещая музыка, трясутся стены и почти падает на сцену та самая люстра, а герои застывают в скорбных позах. Так спектакль, казавшийся просто комедией, вдруг оборачивается приговором стране продажных чиновников. Роберт Стуруа с внезапным и обнадеживающим пафосом дает понять зрителю: Страшный суд ждет всех, и никому не избежать наказания.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ РЕЦЕНЗИИ:
