Первое, о чем думаешь, услышав в шумной комнате «Вера», что кто-то окликает знакомую девушку по имени. Бегло взглянув на афишу Мастерской Брусникина, представишь примерно то же самое. «В.Е.Р.А.», должно быть имя героини пьесы, по недоразумению или в пылу концепции разделённое точками. Без концепции действительно не обошлось, в название спектакля, вышедшего в Центре Вознесенского зашифрованы четыре поэта.
При входе в зрительный зал сверьте часы, на них 1962 год. Оттепель, XX съезд КПСС развенчал культ личности Сталина, но поклонение кумирам успело укорениться в умах граждан. На смену политическому фанатизму, пришел романтический культ — поэтов и художников. Название спектакля складывается из первых букв фамилий: Вознесенского, Евтушенко, Рождественского и Ахмадулиной. Четыре мушкетера эпохи окрещенной их же словами: «Поэт в России — больше, чем поэт». Эта строчка из поэмы Евтушенко «Братская ГЭС» на долгие годы закрепила за искусством мессианскую позицию — высказываться о том, о чем остальные могут лишь молчать.
Основополагающим для нового культа стал непримиримый конфликт между поэтом и властью. Идейное противостояние, кажущееся само собой разумеющимся, но режиссер Сергей Карабань показывает его с непривычной стороны. Спектакль рассматривает противоречия поэтов и власти как конфликт отцов и детей.
Десять лет оттепели подходят к концу. Выросшие в ее тепле художники — часть единой с государством системы. Спектакль «застает» поэтов в момент слома, после скандальной выставки в Манеже. В пьесе, написанной Андреем Родионовым и Екатериной Троепольской, используется стенограмма встречи Хрущева с творческой интеллигенцией. Трибуна, с которой грозно звучат порицания Генсека, находится сбоку, вне зоны зрительского внимания. Взгляд должен быть направлен не на того, кто посылает пули слов, а на поэтов, в которых целится Хрущев. Молодость актеров Мастерской только усиливает ощущение детской потерянности перед требованием взрослых – вырасти. За взрослых в спектакле отвечают Хрущев и Фурцева. За детей — деятели культуры того времени. Как в каждом классе, есть отличники, четко подхватывающие слова учителя, хорошисты, троечники и двоечники.
Кто из них кто, из спектакля мы не узнаем, у нас строго 1962 год, и оценки, которые с высоты прошедшего времени выставят потомки еще впереди. Интонации героев на сцене несколько раз меняются от минуса к плюсу. В точности так, по-разному, выглядит личность в зависимости от контекста. Зрителю не дают инструментов для осуждения, представляя факты для размышления.
«В.Е.Р.А.» идейно продолжает спектакль «Право на отдых», созданный по сохранившимся документам заседания союза писателей, на котором судили Галича. В библиотеке СТД зрители буквально участвуют в разборе дела и могут проголосовать «за» или «против», в то время, как спектакль отрицает саму идею суда. Мастерская Брусникина много и подробно работает с прошлым. Поворот в прошлое — театральная тенденция, полезная, как зарядка по утрам. Звучит чересчур буднично, но если отбросить пафос, ценность предоставляемого опыта становится очевидной. Поэтическая дилогия — хороший тренажёр для нашей критичности. Прошлое надо уметь анализировать, снимая с него гриф «неприкосновенности».
Еще одной полезной гимнастикой для ума будет заявление, которое предлагают подписать перед спектаклем в поддержку борщевика. Для одних это ничего не значащий сорняк, украшающий сцену, но за свою подпись в финале зрители получат возможность вкусить коммунистические радости в тайной комнате. Для других — это вредоносное растение, маниакально распространяемое по незнанию. Отказавшиеся подписать петицию, зрители сделают не менее сложный выбор, сохранив ощущение собственной правоты.
