14 и 15 ноября на фестивале Нового Европейского Театра NET актер, режиссер и певец Иво Димчев показал интерактивно-музыкальны перформанс «Селфи-концерт».
Композиционный принцип перформанса довольно прост и безыскусен. Иронично жеманный, накрашенный певец в шортах и красном бархатном пиджаке на голое тело в течение часа поет, требуя только, чтобы около него постоянно делали селфи – фото или видео – не меньше двух человек. Конечно, присутствует некоторое развитие действия. Музыкальное: от пения без музыкального сопровождения, потом акустика с клавишными, потом подключалась электроаранжировка и, наконец, в финале одновременно звучали уже записанный голос и живой вокал. Плюс визуальный план: Иво Димчев сначала аккуратно пристраивался к сидящим зрителям в кадр селфи и пел на одном месте. Потом медленно двигался по залу, потом сидел за клавишными, к финалу уже колбасился, тряс головой в синем парике. Это, кстати, третий план сценических изменений: почти на каждой второй песне он что-то менял в своей внешности. То снимает один парик и наденет другой, то попросит у кого-нибудь из зрителей шляпу, то нацепит прямо на макушку цепи так, чтобы они спадали прямо перед глазами. Кульминацией стала песня, которую перформер пел в мерче: натянутой на голову холщовой сумке со своим изображением. Тут все ясно и достаточно просто. Интереснее было наблюдать за другой составляющей перформанса – за публикой.
Ну, во-первых, она ликовала. То, что обычно приходится делать тайком и под шиканье соседей, было официально возведено в статус обязательного процесса. Вот уж я на своей шкуре почувствовала, каково это – делать что-то ненормативное. То есть в этот раз не мне мешали все телефоны (хотя реально очень мешали, примерно с трети перформанса Димчева было невозможно увидеть, его все время заслоняла толпа людей с телефонами), а я, сидящая на одном месте, мешала все время их передвижениям по залу.
Понятно, что в таком решении заложено исследование того, что есть первая, а что вторая реальность (в смысле, интернет), что выбирают люди, когда этот выбор совершается прямо здесь и сейчас, и какую роль в их жизни играет телефон. Но про это написано даже в релизе, да и лучше проанализируют те, кто побывал внутри этого процесса. А вот с моей наблюдательской точки стало заметное другое.
В процессе Иво уточнил правила: «Снимать только меня – не считается. Это обязательно должно быть именно сэлфи-видео». Принципиальность такого формата говорит нам о том, что перформер исследует зрительскую готовность не только снимать, но и быть в кадре. Он «играл» гиперболизированную жеманность, самолюбование, наигрывание и подчеркнутое стремление попасть в кадр, зрители делали во многом то же самое. С одной стороны, это было подчинение требованиям, с другой – необходимость соблюдать эти правила открыла какой-то портал. Постиронично, просто шутливо, задорно или серьезно – публика втянулась в игру «На фоне Пушкина снимается семейство», и вот тут во всей красе проявилось, что перформанс (осознанно или нет) работает с мощной тенденцией XXIвека: с нарциссизмом. Наклоны головы, кокетливые улыбки, вытянутые губы; вдвоем, втроем, перед Иво, за Иво, лежа у ног Иво; танцуя на фоне Иво, подпевая Иво – все эти ситуации говорят об одном. Хоть толпа подчинялась выбранной певцом траектории, в фокусе внимания давно уже был не он, и уж точно не песни, а они сами.
Надо отдать должное, мне показалось, что прием себя изживал несколько раз – все же людям приедалось все время смотреть на себя в кадре. Одни отходили поболтать, другие – посмотреть получившиеся фото и видео, третьи уходили совсем. Но стоило перформеру нацепить на лицо сумку, как оставшиеся оживали и снова бежали снимать и сниматься, будто с говорящей обезьянкой, демонстрируя уже следующую вскрывшуюся тему – объективацию артистов, звезд, да и вообще людей.
Но была, на мой взгляд, и лирическая нота у этого процесса: Димчев пел песни, большая часть из которых в его аранжировке имела особую пронзительную интонацию. Его удивительный голос с широким диапазоном выводил тремоло в пределах, приближающихся к контртенору, что создавало ассоциации с музыкой раннего барокко, григорианским хоралом. И этот аудиоряд шел настолько поперек ряда визуального, насколько это возможно. Зрители веселились, снимая то, что видно, и совершенно пропускали мимо то, что было слышно, а чего стоила одна из заключительных песен перформанса – «TravellingLight» Леонарда Коэна, хотя она даже не была лучшей на этом концерте. Приходится резюмировать – провокационная внешность и манера поведения переиграли тонкого автора и певца, остается только рассчитывать, что для этого перформанс и создавался: чтобы не только я погрустила об этом.
