В основу премьеры Театра Маяковского лег роман Уильяма Фолкнера «Когда я умирала». Одноименный спектакль Миндаугас Карбаускис поставил в Табакерке в 2004 году. Обратившись к тексу второй раз, режиссер изменил название на «Йокнапатофа», что само по себе не случайно. Йокнапатофа — не только выдуманный Фолкнером округ на юге Америки, это еще тип характера и образ мысли, роднящий героев.
Сюжет охватывает десять дней и состоит из монологов участников главного события романа – смерти и похорон фермерши Адди. Женщина завещала после кончины захоронить ее тело рядом с родными в другом городе, но из-за дождей дорога, которая должна была занять сутки, растянулась больше чем на неделю. История лишена действия, о событиях мы узнаем со слов героев. Обладая непохожими характерами, они, тем не менее, дополняют друг друга, как единое существо. Поэтому их свидетельства о жизни и посмертных приключениях Адди звучат как связный, непрерывный рассказ, в котором меняется манера речи, но не меняется оценка происходящего. Смытый в реку гроб и подожжённый сарай возникают на сцене, как часть воспоминаний о том, что произошло, но не перед нами, а за кулисами. Режиссер предлагает додумать невидимый мир, оставшийся за рамками слов. Это ключ к путешествию Адди.
Фолкнер часто нарушал «правила хорошего тона», к примеру давая мертвым героям говорить наравне с живыми. Миндаугас Карбаускис не только сохранил за мертвыми это право, но и сделал умершую Адди единственным персонажем, влияющим на сюжетную фабулу. В том, что только умершая женщина обладает в спектакле собственной волей, и кроется тревожное чувство — притягательное для одних зрителей и отталкивающее других.
Жители Йокнапатофы не привыкли мерить жизнь личными мотивами и помыслами. Например, Анс (Кирилл Кусков), муж Адди, отправляется в путь из-за данного жене слова. Дьюи (Ася Фоменко), их единственная дочь, отдается фермеру Лейфу, оправдывая это не собственным желанием, а тем что ее мешок наполнился хлопком до того, как они дошли до леса. Семья Адди скроена по лекалу, созданному до того, как человек стал значим для себя, до эгоизма и эгоцентризма.
Сцена в «Йокнапатофе» наклонена и состоит из деревянных ухабов, но герои словно не замечают сложностей ландшафта. Точно так же, как игнорируют драматизм ситуации и возникающие препятствия. Они живут в покое. Познание себя не разделило Йокнапатофу на отдельные личности. Всех, кроме Адди. Поэтому ее поступки кажутся в первый момент эгоистичными. Адди прелюбодействовала со священником, потому что хотела узнать что такое любовь; рожала детей, для того чтобы уравновесить свои грехи, и отправила семью в далёкий путь, не приняв женскую долю.
Юлия Марычева кажется слишком юной и хрупкой для роли Адди, деревенской женщины, умершей от усталости, накопившейся за долгие годы, но в ней есть воля, способная приводить в движение горы. В своем монологе она объясняет, что слова придуманы людьми, чтобы заполнять пробелы. И это призвание звучит внутри литературоцентричного спектакля, на девяносто процентов состоящего из слов и только на десять из тишины. Чтобы подчеркнуть молчание, тишина наполнена звуками отсылающими к действию, и, как любое действие, тишина влечет за собой последствия. Тиканье часов обозначает наступление нового периода жизни семьи, звук пилы плотника, работающего над гробом для умирающего человека, дробь дождя, потоп, затягивающий короткий путь на многие дни.
Тишина — сосредоточение воли, в то время как слова — ее отсутствие. Слов пока больше, но, изменив жизнь семьи своей смертью, Адди случайно заразила мир действием. Первым под влияние попадает тихий и послушный Дарл (Иван Сапфиров), готовый нарушить волю матери и сжечь гроб. За ним следует Анс, в один день нашедший новую жену в городе. С собой эта женщина берет музыку — еще одну форму тревожной тишины. Семья смотрит на заведенный ей граммофон, как первые зрители смотрели на прибывающий поезд братьев Люмьер. Так, на смену человеку счастливому мчится человек, переживающий экзистенциальный кризис.
