Приступив к постановке известной комедии впервые в 1974 году, молодой Валерий Белякович не испытывал лишнего пиетета перед великим писателем, зато обладал огромным запасом юмора и незаурядным рекламно-маркетинговым талантом. На афише его первого спектакля, который прошел в Мещерском клубе поселка Востряково, было залихватски написано: «Женитьба» Коли Гоголя.
Трудно поверить, но с тех пор прошло почти полвека. Исторический спектакль никогда окончательно не расставался с «юго-западными» подмостками, возвращаясь на них то и дело в разных редакциях и актерских составах. В юбилейный год наступила очередь показать себя в гоголевской комедии, давшей жизнь популярному московскому театру, «молодой поросли» Юго-Запада – артистам, не знавшим лично Мастера, но продолжающим традиции его школы.
О восстановлении легендарного спектакля, его «юго-западной» судьбе и скорой премьере рассказывает художественный руководитель театра, заслуженный артист РФ Олег Леушин.
Как отбирались три спектакля, которые театр решил возобновить в своем юбилейном сезоне?
Мы их собираемся не то чтобы возобновить, а, скорее, вспомнить. Не факт, что они снова войдут в репертуар – тут все будет зависеть от конечного результата, от нашей работы, от планов артистов.
Ближайший спектакль, который мы показываем 18 февраля – «Женитьба». Это спектакль, с которого начинался Театр на Юго-Западе, и наша идея в том, чтобы показать, как хранит и помнит историю молодое поколение Юго-Запада, то, которое не застало Валерия Романовича.
Сам Валерий Романович неоднократно возвращался к этой комедии: только на моей памяти редакций и смен составов в «Женитьбе» было шесть или семь.
Было несколько именно редакций спектакля или просто смен актерского состава?
Именно редакций! Первый спектакль был еще востряковский (в поселке Востряково, где Валерий Белякович заведовал библиотекой), до рождения театра. Там Кочкарева играл Виктор Авилов. Потом в 1979 году было возобновление уже на сцене театра на Вернадского 125. Затем была редакция, в которой Александр Горшков вышел в главной роли. Помню, тогда на сцене еще какие-то декорации стояли. Еще одна редакция была с Михаилом Докиным, потом со мной в роли Кочкарева, а затем версия, где я уже играл Подколесина. Потом и в этой постановке были изменения. Еще была редакция для фестиваля в Авиньоне, для Тулузы. То есть, этот спектакль очень много раз трансформировался. И вот, мне захотелось окунуться туда опять.
Если «Женитьба» – начало театра, то почему первым восстановили спектакль «На дне», который уже прошел 6 декабря?
Просто так совпало. 6 декабря – день памяти Валерия Романовича. Мы решили таким образом вспомнить о Мастере: не просто сидеть и рассказывать о нем. Мы захотели вспомнить о Беляковиче в работе, ведь в работе и есть наша память о нем! В свое время спектакль «На дне» выпал из репертуара: ушли актеры – кто-то из театра, кто-то постарел, а кто-то ушел совсем... Вот я и решил, что к 6 декабря будет самым правильным и оптимальным вариантом возобновить этот спектакль и вернуть его в репертуар.
Вернемся к «Женитьбе». Какую версию Вы сами увидели первой и каким было впечатление от спектакля?
Первой я увидел версию, в которой Подколесина играл Виктор Борисов, Кочкарева – Алексей Ванин, Жевакина – Вячеслав Гришечкин, Анучкина – Валерий Черняк. Там еще были женские роли, их играли Ирина Бочоришвили, Тамара Кудряшова, Ирина Сушина.
Спектакль был веселый, озорной, актерский, наполненный юмором, сумасшедшей энергетикой. Он пролетел моментально: мне показалось, что он шел меньше двух часов.
Недавно мы ехали в поезде в Пензу. У нас в купе был телевизор. Я перебирал каналы и напал на фильм «Женитьба» (1977, реж. Виталий Мельников). Мне показалось, что по сравнению с нашим спектаклем – это тоска смертная! На мой взгляд, они просто слишком реалистично, бытово пересказали эту историю. Это все-таки Гоголь! Должна быть острота какая-то, мистика. Просто так ведь люди почти с брачного ложа в окно не выскакивают!
Как оправдать Кочкарева, когда я его играл, я понимал: он женился, свою свободу потерял, ему плохо, и он хочет и дружка своего Подколесина туда же... Другое дело, как играть Подколесина, его мотивацию? Он бобылем живет-живет, и хорошо ему так! И не трогайте его! У него есть слуга Степан, немудрящая квартирка, есть должность – вот он по этому кругу и ходит, как лошадь в цирке. И когда вдруг его из привычной среды обитания вынимают, заставляют совершать какие-то поступки, он сопротивляется внутренне: как же так, потерять свободу! Так что, это о свободе спектакль! (смеется). У Подколесина такая фраза там есть, за которую я зацепился: «На всю жизнь, на весь век, как бы то ни было, связать себя, и уж после ни отговорки, ни раскаянья, ничего, ничего – все кончено, все сделано...». Бывают такие люди – он один и ему так хорошо.
В какой роли Вы чувствовали себя комфортнее – Кочкарева или Подколесина?
Мне и там, и там было хорошо, но Кочкарев мне был и по фактуре, и по психофизике ближе. Для меня это собирательный образ, в котором мелькают Коровьев, Хлестаков. Он мне был более-менее понятен. Вот когда я стал Подколесиным, тут пришлось кардинально поменять и психофизику, и пластику, и голосовые-речевые вещи. Я представил себе, что это такой медвежонок, который бегает по сцене в шароварах. Я даже толщинку себе подкладывал под пузо, чтобы более нелепо выглядеть. И здесь мне было интереснее существовать – поменяться совершенно, насквозь!
У Валерия Романовича в последних версиях мужчины играли женские роли. Как это будет сейчас? Будет ли это совсем новая версия или все же восстановление спектакля Мастера?
Мы хотим сделать римейк одного из спектаклей Валерия Романовича. Я выбрал версию 2003 года. Она была предпоследней.
Свою задачу я сейчас вижу в том, чтобы научить или, скорее, протестировать молодых артистов в этом очень сложном жанре. Это же практически клоунада! Все очень остро, болезненно, динамично. Посмотрим, как они это смогут. Вот у нас Максим Метельников уже Гамлета играет, но там вокруг него какая команда мощная! А здесь будет весь молодой «косяк» играть на сцене, все, кто относительно недавно у нас в труппе, и мы увидим, как они в своей команде могут работать, играть, убеждать.
Я поначалу пытался внести туда что-нибудь другое, но там все так идеально собрано, так скомпилировано: и по тексту, и мизансценически, и музыкально, что как я ни хотел куда-то в сторону соскочить – душа против. Она мне говорит: «Сделай хотя бы так, как было!». Если зрителю понравится, то можно уже дальше что-то делать с этой историей, а если нет, то забудем, как страшный сон. Мне почему-то верится, что артисты должны справиться.
С 1 февраля мы уже приступаем к плотным репетициям. Если вдруг во время репетиций родится что-то оригинальное, новое, свое, мы это обязательно в спектакль включим, используем. Задача минимум пока – научиться в материале плавать. Когда научимся, тогда в бассейн воду нальем! (смеется).
Кто будет играть основные роли?
Подколесина я доверил Ивану Городецкому. Он уже опытен, лет пять-шесть в нашем театре существует и доказал свою работоспособность, но главных ролей у него пока не было. Кочкарева хочу попробовать отдать Максиму Метельникову. Женихи все будут тоже из молодых: Александр Байдаков, Егор Кучкаров. Агафью Тихоновну будет играть Максим Гигенин – артист а-ля Александр Горшков (смеется).
Костюмы яркие, клоунские тоже используете?
Да, они сохранились, мы их бережем.
Почему Валерий Романович все время возвращался к «Женитьбе»?
Мне кажется, всем всегда хочется вернуться в детство, а «Женитьба» – детство Юго-Запада. Время, когда, кроме желания ничего больше не было.
Романыч вообще любил возвращаться к старым спектаклям. «Дракона», например, сколько было версий! В «Гамлете» тоже много поколений сменилось, и сама структура спектакля менялась не раз. Возврат, переосмысление. И потом, когда такие мощные артисты бродили по театру бесхозные, то почему бы их не собрать и с ними не поработать? (смеется).
Автор статьи - Дарья Евдочук
