Они не застали Мастера Валерия Беляковича, не постигали законов «юго-западной» сцены на его курсе в ГИТИСе, не строили подмостки, а влились в сложившийся коллектив, объединенный традициями, особой эстетикой и любовью к своему театральному дому и его создателю.
В феврале, в рамках программы празднования юбилея, «косяку» доверили ответственную миссию – всем развеселым молодежным кружком сыграть знаменательный спектакль «Женитьба» – исток всей «юго-западной» жизни. Молодняк не подвел: штормовая энергия юности сотрясла зал шквалом безудержного балаганного веселья, блеском ослепительных актерских работ, водоворотом живых эмоций.
Как попали они на легендарную сцену, что успели понять и почувствовать, о чем мечтают эти добрые, трепетные, искренние, юные, те, кому вести театр в дальнейший путь?
Сплоченная команда «Женитьбы» рассказала о себе в формате мини-интервью.
Иван Городецкий (Подколесин)
Иван, среди молодого поколения Юго-Запада Вы являетесь «старожилом» театра. Вам довелось поработать с Валерием Романовичем Беляковичем?
Да, мне удалось поработать с ним при постановке «Макбета», когда я еще не был распределен на какую-либо роль и ходил на репетиции «вольным слушателем». Буквально на первой же репетиции мне пришлось выйти на сцену на замену кого-то из актеров. Весь постановочный процесс я ходил за кого-то, пока Валерий Романович не сказал однажды: «Давай будешь ходить за короля, за Дункана». Дело в том, что играть короля должен был сам Валерий Романович, но он не мог одновременно вести репетицию и работать над ролью, поэтому временно за Дункана ходил я. Пришлось выучить текст этой роли. За несколько дней до премьеры ко мне подошел Валерий Романович и сказал: «Давай, малыш, рассказывай, что я тут делаю» (смеется). Я ему объяснял мизансцены, куда идти, где встать. А потом, когда короля стал играть Олег Николаевич Леушин, я и его вводил на роль, ведь так получилось, что я единственный, кто знал всю партитуру Дункана.
С какого возраста Вы знакомы с Театром на Юго-Западе?
С младых ногтей. Меня мама водила сюда лет с 6, и всю когорту основателей театра я видел воочию, в том числе и Виктора Авилова. И с детства я заболел профессией актера. В год, когда я выпустился из театрального института, в этом театре не было показов новых актеров, но я очень хотел на сцену и попросил Олега Николаевича меня прослушать. Показывался я раза три, потому что на меня хотели посмотреть с практической точки зрения, в материале, чтобы я смог занять определенную нишу. Для этого мне пришлось выучить некоторые монологи из спектаклей Юго-Запада.
Каковы были Ваши первые впечатления от Валерия Романовича?
Он был для меня загадочным человеком, я для себя его полностью не раскрыл. В детстве я же приходил, как зритель и мы не общались. Когда уже я стал актером, то мне очень нравилось с ним работать: он всегда приходил полностью готовым к репетиции. У него были кучи тетрадей с собой, ватман, на котором все расписано - кто куда идет. Если что-то не клеилось, не монтировалось, то у Мастера всегда было 150 вариантов нужной сцены и он все быстро разводил.
Что бы Вы пожелали театру к юбилею?
Мне бы очень хотелось, чтобы наша сцена и наш зал стали больше. У нас замечательное помещение, но все же зал на 100 человек – это мало. Если бы мест хотя бы 200-300, уже был бы другой масштаб и охват. Мы же находимся не в центре и зажаты в определенном кругу зрителей – людей из близлежащих районов. Поэтому, если зал будет больше, то и за один раз спектакль посмотрят больше зрителей. Они передадут другим. И это может сработать как «сарафанное радио».
Егор Кучкаров (Жевакин)
Егор, Вы служите в театре относительно недавно. Почему Ваш выбор пал на эту сцену? Знали ли Вы что-то об этом театре до того, как сюда попали?
В 2011 году я поступил в Нижегородское театральное училище. Одним из моих мастеров был Андрей Алексеевич Ярлыков, ученик Валерия Романовича. На первом занятии по актерскому мастерству мы сидели все, как первоклассники – с тетрадочками, робкие, в ожидании. Андрей Алексеевич подошел ко мне и сказал грозно: «Вот ты почему так сидишь? Был бы здесь сейчас Валерий Романович Белякович, он бы тебя убил! Ты должен всегда сидеть наготове и, если бы тебе сказали прямо сейчас выходить на площадку, должен стартануть с места!». На протяжении всех четырех лет обучения я постоянно слышал о Валерии Беляковиче и Театре на Юго-Западе.
После поступления в ГИТИС в Москве я решил все-таки добраться до этого легендарного театра. Первый спектакль, который я тут увидел, был «Укрощение строптивой» с Ольгой Авиловой и Михаилом Беляковичем. Меня сразу «прибила» энергетика этого театра, его посыл, обаяние, азарт. Я решил ходить сюда почаще на спектакли, а учась на третьем курсе, пришел на прослушивание. Тогда меня не взяли, потому что передо мной был еще год обучения. После четвертого курса я пришел снова, меня вспомнили и взяли. Сейчас я уже третий сезон тут работаю.
Что Вам рассказывал про Валерия Романовича Андрей Алексеевич Ярлыков?
Рассказывал про его энергетику, как он работает с артистами, насколько нужно выкладываться, быть включенным. Рассказывал о его спектаклях, как Белякович с ними объездил много стран: Японию, Корею, Америку.
Когда Вы попали в этот театр, что Вы почувствовали в первую очередь?
Меня очень захватила в этом театре его семейная атмосфера. Она рабочая, но домашняя. Здесь всегда помогут, расскажут, что и как, особенно, когда происходят неожиданные вводы. Бывает, что для этого ты смотришь спектакль по видео, а сразу перед выходом на сцену у тебя единственная репетиция! И тогда все артисты тебе максимально помогают, говорят, куда по сцене пойти, как повернуться, расскажут, как надо сыграть.
Что бы Вы пожелали театру к его юбилею?
Я бы пожелал молодому театру еще большей молодости, молодых артистов, чтобы они стали продолжателями его традиций. Театр – дело молодых, как известно. Сейчас у нас здесь сложился кружок молодых артистов, с которыми мы стараемся делать что-то общее. Например, запустили в «АртКафе» проект «Стихи в сети».
И как складываются у вас отношения с маститыми артистами?
Большие артисты, заслуженные, все очень охотно общаются с нами! Они не только нас поддерживают, но, бывает, нас о чем то спрашивают: про фильмы современные, про новые спектакли. Мы всегда рады взаимно пообщаться.
Максим Гигенин (Агафья Тихоновна)
Максим, Вы второй сезон служите в Театре на Юго-Западе. Вы уже почувствовали его особость, его стиль?
В 2020 году меня сюда позвал Егор Кучкаров, мы с ним однокурсники. Он уже работал здесь и вводился в «Куклы». Егор много рассказывал мне о Юго-Западе, и я по своим внутренним ощущениям и своему видению театра понимал, что это бы мне подошло. Я пришел посмотреть спектакль «Куклы», был сражен его энергией, силой, надрывом и мне захотелось принять в этом участие. Я пришел на прослушивание и меня отобрали.
Школу Юго-Запада я познавал уже в процессе. Когда вводишься в спектакль, наши старшие братья-актеры рассказывают тебе, как их учили, и ты уже понимаешь, что это и есть школа.
Вы сразу почувствовали себя здесь комфортно?
Да! Эта сцена – дом. Ты попадаешь в семью, где все очень доброжелательны. Тут тебе всегда помогут, подскажут, так что на работу ты идешь, как домой. Здесь очень хорошая атмосфера, которую создают очень хорошие люди, работающие в театре.
Что бы Вы пожелали театру к юбилею?
Не теряя своей уникальности, всегда идти в ногу со временем! Развиваться, не оставляя того, что наработано годами.
Максим Метельников (Кочкарев)
Максим, Вы сравнительно недавно на этой сцене, но у Вас уже есть поклонники, фанаты. Это было неожиданно или ожидаемо?
Это из разряда – «я в это верил, но не надеялся» (смеется). В театре всегда нужно работать на то, чтобы каждый спектакль был просто бомба!
Что Вы знали о Театре на Юго-Западе, когда шли сюда?
Я осознанно шел именно в этот театр. Я услышал о Валерии Беляковиче и его театре еще в Нижнем Новгороде, в театральном училище, от своего мастера Андрея Ярлыкова. Он верный ученик Валерия Романовича и очень много нам рассказывал про него. После училища в Нижнем я еще учился в Петербурге в театральной академии (РГИСИ). И все это время я держал Юго-Запад в голове. Когда я выпустился, то сразу пришел в Театр на Юго-Западе на прослушивание и поступил на эту сцену.
До того как пришли сюда, Вы смотрели спектакли Валерия Романовича?
Да, я в Нижнем видел его спектакли и в ютубе смотрел. Основной репертуар я увидел, уже когда меня приняли в команду. И тогда произошло полное погружение в эстетику театра. Я вижу, что и сейчас подход к работе здесь в целом хорошо рифмуется с тем, что делал Валерий Романович. Я не испытываю никакой перетрансформации для себя: здесь я нахожу все, что мне нравится в театре, все, что я люблю и что мне подходит.
Чем зацепил Вас этот театр?
Энергией и тем, что в центре всегда стоит артист. Эстетикой, ведь здесь всегда все очень сексуально, красиво, притягательно. Маленький зрительный зал тоже имеет свои достоинства: я чувствую зрительскую ответную энергию, она меня прямо сносит. Есть такое классное правило, что спектакль играется между актером и зрителем. И вот в это пространство хочется проникнуть, как-то его оплодотворить. За все это я люблю Юго-Запад.
Доводилось ли Вам играть на больших сценах?
Я играл в учебном театре РГИСИ, так там это настоящий амфитеатр, где нужно провести реплику через всю большую полукруглую сцену. Это классное ощущение и это необходимо уметь. Здесь у нас тоже сцена широкая, и, когда ты стоишь в точке, ты должен работать на весь зал.
Это несомненное достоинство, но Валерий Романович всегда мечтал о большей сцене и большем зале.
Это абсолютно понятно, этого требует масштаб постановок, а он тут космический. Мы тут играли на выезде в Пензе «Мастера и Маргариту», и я прямо услышал, как этот спектакль зазвучал по-другому на большой сцене. Он всегда гремит, но, если здесь звук работает, как копье, точечно, то там тебя будто бы накрывает лавиной. Это, конечно, зависит и от акустики зала, и от построения декораций. Здесь у нас железные листы висят буквой П, а там висели клином, и это дает разное звучание. Валерий Романович для больших сцен специально сделал такую пертурбацию с этими металлическими листами, которые стали уже символом спектакля. Как большой мастер, он понимал, что здесь и по звуку, и энергетически это должно работать иначе. Мне кажется, что есть спектакли, которые могли бы еще интереснее звучать на большой сцене, а некоторые я бы оставил для такого зала, как наш.
Загадывать что-либо – дело неблагодарное, но Вы же, наверное, уже задумывались о том, как будете строить свою дальнейшую карьеру. Хотели бы Вы ее связать навсегда с Театром на Юго-Западе или вдруг потянет еще куда-то?
Это очень хороший вопрос. Я стараюсь в параллель с театром еще сниматься в кино и очень благодарен администрации театра, которая позволяет мне это делать. Я благодарен труппе, которая всегда выручает и люди могут буквально за день ввестись на роль, если необходимо. Когда начали все болеть ковидом, то актеры здесь просто бросались в спектакли, как на амбразуру! Театр – это такая машина, которая должна постоянно работать, как атомный реактор, который остановить дороже, чем поддерживать функционирование. Театр должен играть. Я сам тоже всегда стараюсь выручать, если кому-то нужно, и могу отказать киношникам в пользу спектакля. Так что, про другой театр я пока и не думаю. Тем более, время такое… Мы столько всего загадывали, и вдруг столько всего произошло.
Что Вы пожелаете театру к его юбилею? Может быть, хотите что-то еще привнести сюда?
Что я хочу привнести, я привношу. Например, мы с ребятами новый проект делаем – «Стихи в сети» силами молодой части труппы. Мы думали, это будет разовая акция, а она попала в репертуар. Следующий выпуск будет 9 июля, в мой день рождения (смеется). Что нам хочется делать, мы пробуем, и нам это не запрещают. Очень круто, что у нас есть такая возможность, такая площадка, как «АртКафе». Отсюда, из этого подвала, вышло уже несколько «юго-западных» режиссеров – Олег Анищенко, Максим Лакомкин – гениальный человечек и режиссер. Мы пока работаем тут, может быть, наивненько, на нашем молодом энтузиазме, но мы неравнодушны к этому зданию, и это самое важное.
Мне хочется пожелать, чтобы этот театр не останавливался на том, что у него есть. У него есть прекрасная история, верные зрители, есть свой вектор и хочется, чтобы он шел и дальше согласно этому вектору.
Людмила Лазарева (Дуняша)
Люся, из молодого поколения Юго-Запада Вы пришли последней. Каким ветром Вас сюда принесло?
Да, пока я последняя, кого приняли в труппу. Сначала сюда попал мой молодой человек Игорь Михмель. Его весной пригласил Олег Николаевич, который посмотрел наш дипломный спектакль «Над пропастью во ржи» в ГИТИСе. Игорь прошел прослушивание и с сентября уже вводился на спектакли Юго-Запада. Я приходила его поддерживать. Олег Николаевич обратил на меня внимание и пригласил на прослушивание. Нужно было подготовить прозу. Я лихорадочно пыталась что-то вспомнить и не вспомнила ничего лучше, чем письмо Татьяны к Онегину (смеется). Это даже не проза, да и само прослушивание было волнительным – я читала еще басню, бегала по сцене, была на нервах, ничего не соображала, мне казалось, что все очень плохо. Через пару дней позвонили Игорю и сказали, что хотят меня попробовать на замену в детском спектакле. Так я тут и оказалась.
Когда Вы впервые попали в Театр на Юго-Западе и какое впечатление он на Вас произвел?
Впервые я пришла сюда с Игорем, мы смотрели «Комнату Джованни». Впечатление от театра было очень необычным. Я привыкла к другому театру. Здесь была другая энергетика, манера и способ существования. Для меня было странным, что все работают в зал. Практически нет сцен, когда ты говоришь в профиль. Нас учили работать в диалоге друг с другом, смотреть друг другу в глаза, а уж зритель, что увидит, то и увидит (смеется). Тут все эмоции ты должен направлять в зал. Это очень круто. Я сейчас уже, наверное, год не была в других театрах и не представляю себе, как можно играть по-другому. Еще интересно, что, несмотря на маленькую сцену, в постановках всегда задействовано очень много людей, и это дает еще больше энергии. И даже если у тебя в роли нет слов, все равно это движение на сцене порождает жизнь: в «Гамлете», например, я начинаю видеть какие-то замки вокруг себя. Еще тут минимум реквизита, сценография всегда очень простая, и все держится на актерах. Это очень здорово.
Как Вас принял театр, в какую атмосферу Вы попали?
Приняли меня неожиданно тепло. Мне всегда говорили, что театр – это террариум, что там могут «сожрать», мне было очень страшно, но ко мне отнеслись очень по-человечески. У меня был первый ввод в «Ромео и Джульетту» за два дня, и мне все помогали. Я очень боялась подвести, ведь я понимала, что есть какой-то слаженный организм спектакля, что придут зрители и они не должны знать, что я новый человек. И дело было не во мне даже, а в том, что я не хотела эту тонко сплетенную канву спектакля порвать, нарушить.
Вы уже пересмотрели все спектакли Валерия Романовича? Какие ощущения испытали?
Я в процессе, еще не все посмотрела, но многое. Валерия Романовича мы не застали, но его фигура здесь очень чувствуется. Он как-будто постоянно здесь присутствует в жизни всех. Все вспоминают его и какие-то ситуации, с ним связанные. Он словно остался в актерах, им взрощенных. Чувствуется, что все тут максимально хотят сохранить то зерно, которое он заложил в этот театр и все очень его оберегают. Мне лично уже очень сильно не хватает того, что я с ним не работала, не соприкасалась напрямую с его школой. Хочется из всех ресурсов набрать информации, чтобы понять, как работать в стиле Беляковича, поскольку здесь все кардинально отличается от того, чему мы учились.
Что бы Вы пожелали театру к его юбилею и себе в этом театре?
Театру я бы пожелала, чтобы он не сдавался. Чтобы в нем не угасала та буйная энергия, которая меня впечатлила еще на первом увиденном спектакле. Чтобы театр продолжал жить, в него поступала молодая кровь, и чтобы она не подводила (смеется). Для себя – я бы очень хотела остаться в этом театре, чтобы он стал моим домом, а я была нужна этому театру.
Игорь Михмель (Анучкин)
Игорь, как Театр на Юго-Западе появился в Вашей жизни?
Меня с этим театром познакомил мой мастер Михаил Вартанович Скандаров. Он преподавал на заочном курсе у Валерия Романовича и всегда обращался к его творчеству и творческому методу, когда обучал нас. На наш дипломный спектакль Михаил Вартанович пригласил Олега Леушина, а потом Олег Николаевич мне позвонил и предложил походить на спектакли Юго-Запада. Первый спектакль, который я посмотрел был «Комната Джованни». Я был поражен. Я никогда не видел такого формата, это было очень ярко, без пауз, на огромной энергии. Чем больше я смотрел спектаклей, тем больше понимал, что это очень классно. Я понимал также, что такая работа на пределе стоит огромного труда. Мне очень захотелось себя в этом попробовать.
Вы помните свой первый рабочий день в этом театре?
Я очень волновался уже задолго до первой репетиции, но когда я ввел код и открыл дверь в театр, у меня вообще начали трястись ноги и мне показалось, что я себя не контролирую. До этого со мной никогда такого не случалось. Я ожидал какой-то очень серьезной обстановки, но как только я начал знакомиться с людьми, то оказалось, что все такие добродушные, все подходили, здоровались, знакомились, помогали. Уже на следующий день мое волнение пропало.
Что Вас удивило в этом театре?
Когда мы ставили спектакли в институте, то для нас было нормой репетировать около полугода. И я очень удивился, что в первом моем спектакле на Юго-Западе у меня была всего неделя на ввод. Необычными были световые точки, в которых нужно стоять на сцене. Приятно, что я получаю наставническую помощь всегда и ото всех. Здесь все стремятся тебе помочь, объяснить, не только Олег Николаевич на репетиции, но и каждый, кто только может помочь, подойдет и подскажет.
Что Вы пожелаете театру к его юбилею и себе в театре?
Возможно, нужно пожелать театру расшириться, стать крупнее, хотя его камерность, родной, близкий зритель – это тоже прекрасно. Хочется театру пожелать дальше быть и не растерять то, что 45 лет назад было создано, а себе – соответствовать этому театру.
Андрей Кудзин (Фекла Ивановна)
Андрей, Вы уже обжились в Театре на Юго-Западе. Стал ли за это время он Вам еще более интересен?
Да, для меня интересно то, что помимо актерской деятельности я еще начал пробовать себя, как хореограф-постановщик. Мы ставили с Олегом Николаевичем «Женитьбу», и мне предложили поставить танцы. Я с удовольствием включился в эту работу. Это подарило мне другие ощущения, другой ракурс, ведь я уже не просто исполнитель, но и могу воплотить какие-то свои идеи. И это уже не просто актерская работа, которая длится на сцене два часа, а некий постоянный продукт, который ты сотворил. Для меня это новый шаг, который заставил подумать о самостоятельной постановочной деятельности в будущем. Мне кажется, что этот театр всегда привлекал людей, интересующихся разными видами творческой работы. Здесь многие пробуют себя не только на режиссерском поприще помимо актерского, но и, например, костюмы шьют. Это классное сообщество небезразличных людей, которым интересно жить, творить, что-то создавать.
Когда ставили хореографию в «Женитьбе», опирались на опыт прошлой постановки?
Нет, тут совсем другая музыка. Это классный материал для того, чтобы осваивать стилистику Юго-Запада. В нем есть возможность импровизировать. Когда ты освоился в материале, есть возможность пообщаться с публикой, а это важная составляющая Театра на Юго-Западе: зрители себя чувствуют максимально вовлеченными в действие. Так что, материал оказался благодатным для актеров и для меня, как постановщика танцев. Вся хореография ставилась в живом формате, придумывалась коллективно и на ходу. Все подкидывали идеи, как можно, например, поставить драку, как использовать в ней палки итд. Мне оставалось только откорректировать, придать форму этим идеям. Здорово, когда ты можешь что-то еще пробовать, осваивать и тебе готовы в этом помочь. Здесь много людей, которые искренне любят это место и хотят, чтобы оно процветало и развивалось.
Для Вас, как для молодого человека, атмосфера в театре, которому стукнуло 45, скорее молодая или это атмосфера прошлого века?
Я думаю, все меняется. Сменяются поколения. Был период после ухода Мастера, когда все не очень понимали, что дальше делать и как театру жить, а сейчас это понимание приходит. И приходит оно за счет того, что появляются новые люди, новая энергия, которая заряжает и заражает. Здесь очень много опытных, крутых, потрясающих артистов, которые обладают знаниями и могут ими поделиться. И эти люди готовы воспринимать что-то новое от новых, молодых актеров, а это здорово, это значит мы живем, развиваемся и все идет правильно!
Как Вам видится празднование юбилея, какие постановочные идеи Вы бы туда привнесли?
Я бы хотел видеть поступательное развитие. Хотелось бы вместе со зрителем пройти эти 45 лет в правильных, теплых воспоминаниях до сегодняшнего дня. Не хотелось бы устраивать капустник, а было бы ценно заставить тех, кто придет, еще больше полюбить наш театр. Придут же, в основном, поклонники театра, и это вызов для постановщика – пробудить еще большую симпатию у тех людей, которые и так этот театр любят.
Артур Хачатрян (Степан, Пантелеев)
Артур, Вы очень фактурный, интересный актер, у которого уже появилось в этом театре определенное амплуа эксцентрика. Хотелось бы Вам попробовать себя в роли, выходящей за рамки этого амплуа?
В каждой роли ты так или иначе придерживаешься заданного амплуа, то есть оно делает свое дело. Но у меня есть роль-мечта, которая, возможно, все изменила бы в представлении обо мне, как об артисте. Это роль Сирано де Бержерака. В 14 лет я увидел Фрунзика Мкртчяна в этой роли. Я тогда понял, что хочу к ней стремиться. И это будет не тот Артур Хачатрян, к которому все привыкли, а кто-то совсем другой. Я хорошо себе представляю, как я буду это делать, каким я вижу этого героя.
Как Вы пришли в Театр на Юго-Западе?
Впервые я попал сюда в 2009 году, когда мы привезли с Волжским драмтеатром спектакль «Игроки». Первый спектакль, который я здесь увидел, был «Дракон». Меня тогда очень впечатлил Дима Гусев. Моими педагогами были «юго-западные» актеры Анатолий Иванов и Вячеслав Гришечкин, которые открывали Волжский драматический театр. От них я постоянно слышал про Валерия Романовича и Театр на Юго-Западе. Для меня это долгое время был какой-то космос, о котором все время говорят, но ты его не видишь. Когда мы готовились играть «Игроков» на этой сцене, то все только и говорили о Валерии Романовиче. Кому-то посчастливилось его в театре увидеть, но я был занят и не смог. Потом сказали, что он сидит в зале, и я весь спектакль пытался его там разглядеть, но так и не увидел. И я уехал из Москвы, не повидав Валерия Романовича. И вдруг, спустя некоторое время, Валерий Романович звонит и приглашает меня сюда! На тот момент у меня все было хорошо в Волжском и в театре, и дома. Я резко все обрубаю и лечу в Мсокву. Приехал. Валерий Романович предложил мне походить на репетиции, присмотреться. Я ходил три месяца, деньги заканчивались. Валерий Романович обещал после Нового года меня взять в труппу, но 6 декабря его не стало. В театр я так и не попал: всем было не до меня и про меня забыли. Через какое-то время в музее Бахрушина была выставка, посвященная Валерию Романовичу, и там мы встретились с Олегом Николаевичем. Он предложил мою кандидатуру на худсовете и меня взяли в театр.
Как принял Вас театр?
Меня тут все уже знали, со многими я «в контакте» переписывался. Я пришел на общее собрание, меня представили труппе и все зааплодировали. Было очень приятно, ведь это подтверждение того, что тебя уже приняли, как своего. Мне сразу дали 5 ролей и уже с сентября, с нового сезона, у меня тут как пошло-поехало все (смеется). На сегодняшний день у меня тут со всеми хорошие отношения. Я всех люблю, всех уважаю и надеюсь, это взаимно. Мы вместе проводим время, друг другу помогаем, а это самое лучшее, что может быть – любимая работа, даже не работа, а удовольствие, за которое тебе еще и платят. Я уже не представляю себе свою жизнь без сцены. Каждый раз, когда я еду домой после спектакля, я испытываю приятную усталость от адреналина, который в тебе только что был, всплеска эмоций. Когда у тебя накапливается на душе что-то радостное или грустное и ты делишься этим со всем миром, тебе становится легче. И никакой психолог не нужен.
Каким одним словом Вы бы описали атмосферу Юго-Запада?
Этот театр сложно описать одним словом. Когда ты приходишь сюда с радостью, когда ты горишь, когда видишь лица людей, чувствуешь внутреннюю атмосферу театра, тебе от этого становится тепло, приятно. Это реально дом, семья. Я прихожу сюда, и любая непогода на улице мне не видна – я в тепле, в уюте, мне хорошо, я получаю наслаждение. Наверное, если одним словом, то это – счастье.
Что Вы бы пожелали театру на его 45 летие?
Я настолько трепетно отношусь к нашему театру, с такой большой любовью, что хочется ему многое пожелать. Но в первую очередь – процветания. Сегодня вокруг нас очень неспокойный мир, и я бы хотел, чтобы наш театр смог повлиять на то, чтобы люди были более счастливы. Я хочу, чтобы мы росли, и чтобы никакие события вне театра не влияли на нас отрицательно. Хочу, чтобы мы созидали, радовались тому, что делаем, получали от этого удовольствие, хочу, чтобы наш театр расширялся и чтобы он звучал на весь мир, чтобы о нем знали.
Пусть наш театр растет в любви, в счастье, и наши дорогие зрители это тоже чувствуют и с таким же трепетом бегут сюда покупать билеты.
Автор текста - Евдочук Дарья
