Роману Евгения Водолазкина «Авиатор» всего шесть лет, но он уже получил визуальную интерпретацию. Премьера одноименного спектакля состоялась 10 апреля 2021 года и идет в «Школе современной пьесы» больше года. Что заставило молодого режиссера Алину Кушим вывести эту книгу на сцену сразу после прочтения? Почему так важны не сами исторические события, а люди, попавшие в них? Как на сцене могут уживаться концентрированные эмоции и воздушная, невесомая философия? Ответы на эти вопросы отправился искать Бузоверов Михаил.
«Авиатор» в Школе Современной Пьесы — история о любви и справедливости, жизни и смерти, пугающая реалистичностью одних сцен и ослепляющая сюрреалистичностью других. Это рассказ о жизни Иннокентия Платонова, прожившего короткую и трудную жизнь в начале XX века и неожиданно для себя продолжившего ее в самом конце столетия.
Евгений Водолазкин создал сюжет о проблемах морального выбора, об исторических событиях, ломающих судьбы, о человеке и человечности. Но именно режиссер Алина Кушим, пересобрав пьесу из текста, создала лучшее его видение — из черепной коробки Иннокентия Платонова, главного героя спектакля. Вместе с ним зрители переживают обе его жизни, ощущают злость и волнение, радость и любовь, вспоминают прошлое и бьются в агонии, открывают и переосмысляют.
Зал сцены «Эрмитаж», впечатляющий своей роскошью, затянут длинными черными занавесками — только так не возникнет диссонанса между минимализмом действия, состоянием героя, который не помнит ничего, и самим залом. Пускают только с первым звонком: это понятно, ведь первое, что мы видим на сцене — больничную койку, на которой лежит, не двигаясь, человек. До начала представления он лежит, не двигаясь — спит сном больного.
Нелинейный сюжет, скроенный из обрывков воспоминаний Платонова и упражнений по адаптации в новом для него мире, дает почувствовать состояние главного героя. Что-то шаткое, изменчивое, очень непонятное. Лечащий врач бережет его от потрясений настоящего, но травмирующими становятся трагедии прошлого. Поэтому все сцены с воспоминаниями — яркие, громкие.
Каждый режиссер запоминается находками. В этой пьесе их много, они развешаны по ходу всего повествования и стреляют точно по часам, создавая желаемый эффект. Так, каждому действующему лицу достается ровно столько, сколько он занимал места в жизни Платонова. Кто-то — полноценный актер, кто-то — лишь проекция на стене, кто-то — только голос. Кого-то Иннокентий запомнил плохо, и от них остались лишь черты характера. Неудивительно, что такие роли исполняют уже введенные в повествовании люди — их можно легко ассоциировать, как это сделал бы человек с восстанавливающейся памятью. Все, что Платонов вспоминает, отпечатывается белым по черному, мощными лучами проектора над сценой. Это делает слова осязаемыми, продлевает сказанное. В моменты, когда несколько актеров одновременно что-то говорят, ощущается невыносимая громкость. Наверное, что-то такое и чувствует больной от наваливающихся тяжелой волной воспоминаний.
Время для антракта выбрано удачно — оно делит восходящую и нисходящую части пьесы на пике. В этот момент черные занавески, обрамляющие зал, падают — они не обнажают, но лишь приоткрывают величие «Эрмитажа». Теперь он покрыт лоскутами белой ткани, как паутиной. Платонов понял, кто он, но не совсем понимает, как дальше жить.
Оформление сцены и реквизит постоянно меняются по ходу спектакля: минимализм больничной палаты превращается в минимализм коробки из прозрачных панелей, затем коробка становится то квартирой, то съемочной площадкой, то баней, то комнатой следователя. Так могло бы продолжаться до бесконечности. Коробка — не декорация, она — метафора психологических образов и эмоциональных состояний.
В спеткале «Авиатор» все очень легко трансформируется — и главный герой не является исключением. Мы видим, как на глазах меняется Платонов, как тяжело ему уживаться в современном мире, как все больше и больше давит на него груз воспоминаний. Стремительность — еще одна важная характеристика постановки. Именно из-за нее начинаешь чувствовать волнение пассажира, не уверенного в том, сел ли он в поезд, идущий в нужном ему направлении. Хочется остановиться, подумать о своей жизни, отрефлексировать наедине с самим собой, никуда не спеша. В таком мучительном, но важном состоянии зритель готовится увидеть финал.
А финал у пьесы хороший — авиатор Платонов все-таки улетает, предлагая нам самим подумать о жизни и морали.
