Новый сезон театра «Геликон-опера» стартовал с очередного показа спектакля «Мадам Баттерфляй», который стал продолжением его летнего «блока». На сцене вновь развернулась драматическая история любви японской гейши к американскому офицеру, которую с психологической точностью трактовал режиссер Дмитрий Бертман. Два мира, две культуры визуально отразили сценографы Ростислав Протасов, Алла Шумейко и художник по свету Дамир Исмагилов. Главные партии спели признанные звезды «Геликона», раскрывшие самые экспрессивные страницы этой музыки, а оркестр под управлением маэстро Валерия Кирьянова погрузил в чарующий мир Востока, переплетающийся с итальянским веризмом. Надежда Травина побывала на одном из показов и делится впечатлениями.
Театр «Геликон-опера» славится тем, что погружает зрителя в спектакль еще до его начала. Так произошло и перед знакомством с «Мадам Баттерфляй»: счастливые обладатели билетов оказались в пространстве японской культуры. На входе их встречали капельдинеры в кимоно, а в фойе Зимина ожидала выставка японской традиционной одежды и уникальные экспонаты из частной коллекции Елены Образцовой (ширмы, панно, китайская и японская посуда). Спектакль, показанный в зале «Стравинский», плавно продолжил исследование Востока. Сценография подчеркивала элементы японского быта: Чио-чио-сан жила в небольшом домике, украшенном бумажными ширмами, позади которого виднелся маленький пруд. Дом Пинкертона, который стал и домом юной гейши, напротив, отсылал к американской культуре эпохи Энди Уорхола. Сценографы намеренно акцентировали «американизм» пространства, расположив на сцене красный «китчевый» холодильник (и американский флаг на нем), пластмассовую мебель и обои с изображением высоток Нью-Йорка. Такое подчеркнутое противопоставление усилило драматизм повествования, сделало разницу между бескорыстным и наивным чувством представительницы Востока и варварским и потребленческим поведением западного человека.
Режиссер Дмитрий Бертман на удивление выбрал самую первую редакцию оперы Джакомо Пуччини – именно ту, которая с треском провалилась на премьере. В двухактной версии это противостояние миров звучит неприкрыто демонстративно (в этой версии, скажем, Пинкертон уничижительно называет японцев «мордами»), что, безусловно, позволило режиссеру обратить пристальное внимание зрителей на этот контраст. Каждый выход на сцену героев, каждая мизансцена была буквально пропитана трагизмом и невозможностью хеппи-энда. Мадам Баттерфляй подчинилась и своей обидной участи – быть женой как бы понарошку, ради возлюбленного совершив даже переход в христианство. Показательна в этом плане сцена сна Чио-чио-сан, которая блестяще оттеняла трагический финал, намекая на иллюзорность надеж японской гейши. Одетая в современный топ и брюки, Чио-чио-сан смиряется со всем, что ее окружает и что ждет, кроме одного – соперницы в лице официальной «американской» жены Пинкертона Кэт. И отчаянное харакири, совершенное главной героиней на глазах своего супруга, сына и служанки – наглядный тому пример.
Солисты – Валентина Правдина (Мадам Баттерфляй), Иван Гынгазов (майор Пинкертон), Лариса Костюк (Судзуки), Инна Звеняцкая (Кэт) – вжились в свои образы мастерски, поражая и актерской игрой и филигранным исполнением непростых для пения партий. Другими героями спектакля можно назвать оркестр «Геликон-опера», который не только нагнетал и поддерживал атмосферу происходящего, доводя кульминации до возможного предела, но и указывали на то, как изобретательно Пуччини интегрировал японский музыкальный фольклор на итальянскую почву, разбавив этот микс легким джазом. В целом, премьера «Мадам Баттерфляй» в «Геликоне», несомненно, претендует на то, чтобы назваться одним из самых ярких событий начавшегося концертного и театрального сезона.
