Евгений Каменькович выпускает на Малой сцене МХТ имени Чехова «Белого кролика».

Свою пьесу американка Мэри Чейз написала в 1944-м. Вторая мировая была в самом разгаре, а в вечнозеленом штате Колорадо появился сюжет о том, как к некоему мистеру Элвину повадился белый кролик, да такой, которого не видит никто, кроме него… Получив Пулитцеровскую премию, пьеса очень долго не сходила со сцен Бродвея, а после превратилась в фильм, выдвинутый на четыре «Оскара», получивший, правда, только один. Обо всем этом мы беседуем с Евгением Каменьковичем, режиссером, который предпочитает ставить то, что не ставил никто до него.

Чейз назвала свою пьесу комедией, а вы, я знаю, не хотите видеть это слово на афише.
Не только не хочу, но даже думаю рискнуть и написать «некомедия».

В чем там дело, в этом «Кролике» – у нас сюжет пьесы совершенно неизвестен?
Человек изобрел форму защиты от мира, в котором он живет, – придумал Белого кролика, который появляется, когда герой захочет. И постепенно выясняется, что тем, кто верит в кролика, жить легче. Американские критики считают, что причин написания пьесы было две: во-первых, Чейз – ирландка, а у ирландцев считается, что если сильно верить в духов и привидений, они появятся. А во-вторых, меня вначале просто бесило, что все это было написано в то время, пока в Европе лилась кровь. Но потом я узнал, что у Чейз была соседка, у которой на фронте погиб муж, и она вообще перестала улыбаться. И тогда Чейз решила сделать что-нибудь, чтобы заставить ее улыбнуться. А вообще Чейз прожила спокойную, тихую жизнь в красивом штате Колорадо.

Действие вашего спектакля там и происходит?
Нет, мы постарались убрать из спектакля все американизмы и все приметы 40-х, получилась очень русская, современная история. Комедией это могло называться только в 44-м, сегодня она воспринимается как очень грустная история. Вот Олег Табаков побывал у нас на прогоне и сравнил Андрея Мягкова, играющего Элвиса, с князем Мышкиным... Так что некий особый жанр мы уловили, а как его назвать, пока не знаем.

Что же все-таки происходит в пьесе?
Все пытаются упрятать героя в сумасшедший дом – и в итоге попадают туда сами. Разумеется, здесь есть прямые аллюзии с «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи, хотя «Кукушка» появилась значительно позднее. У Чейз удивительно выписан характер Веты, сестры Элвиса – ее играет Анастасия Вознесенская. У нее получается прямо-таки энциклопедия женского характера – каждые две минуты она меняет решение: то прячет брата в психушку, то спасает.

У вас играют и молодые мхатовцы. Как эти разные поколения сосуществуют на репетициях?
К сожалению, Мягков и Вознесенская уже давно перестали преподавать, но мне удалось сделать так, чтобы они занимались на репетициях не только собой, но и молодыми, а те только того и жаждут. Поскольку я фанат педагогического дела, то это для меня – самое важное. Главного злодея – врача, который твердо намерен избавить героя от кролика, играет Максим Матвеев, восходящая кинозвезда. Как оказалось, театр для него не менее важен, чем кино, и мне это очень приятно. Совершенно замечателен Вячеслав Жолобов в роли Профессора: в ключевой сцене, выпивая с Элвисом, он вдруг тоже видит кролика – и теперь без него не может.

А что будет на сцене?
Психбольницу мы пытаемся сделать похожей на рай. Мне кто-то недавно рассказал, что в поликлинике СТД в 8 утра играют на арфе – вот такую клинику, похожую на 7-звездочный отель, сделает на сцене художник Алексей Порай-Кошиц. Еще будет вполне традиционная гостиная и механическое пианино – на нем играет невидимый кролик. На Малой сцене, где, как вы знаете, нет занавеса, мы специально повесим знаменитый занавес с чайкой – хотим поиграть в традиционный актерский театр.

Чем кончится история с кроликом?
Великий Куросава указал нам путь: у истории может быть три разных финала. Если получится, мы также поставим в конце не точку, а многоточие. Сейчас я раздумываю, как это сделать. Кстати, очень горжусь собой: придумал, как послать привет Петру Наумовичу Фоменко. Это он когда-то дал мне эту пьесу и даже сказал, что если бы не надо было учить текст, сыграл бы Элвиса (у него много общего с этим героем!). Так вот у Фоменко есть несколько любимых мелодий, которые часто звучат в его спектаклях, среди них – ария графини из «Пиковой дамы». Наш спектакль ею начинается, и я очень этим горжусь, хотя, пожалуй, никто кроме меня и не знает, что это – посвящение Фоменко.