Ближе к 8 марта на Малой сцене МХТ им. Чехова сыграют премьеру спектакля «Сорок первый» - вариацию на тему трагедии Ромео и Джульетты.
Повесть «Сорок первый» молодой советский литератор Борис Лавренев написал в 1924 году. Она дважды экранизировалась: в 1927 году, в еще немом кинематографе его снял Яков Протазанов, а в 1956 году – Григорий Чухрай. Получивший приз на Каннском кинофестивале, фильм Чухрая вошел во все киноэнциклопедии, где его сюжет пересказывается примерно так: «История любви белогвардейского Ромео и красноармейской Джульетты-снайпера». Любовь эта, конечно же, добром не кончилась – «Ромео» стал сорок первой жертвой своей возлюбленной, сперва вылечившей его от ран, долго обращавшей в свою коммунистическую веру, а потом застрелившей при попытке бегства к белым.
Канувший в советское прошлое сюжет режиссер Виктор Рыжаков считает очень актуальным: убивать друг друга нынче не обязательно, но выбирать между любовью и убеждениями – по-прежнему мучительно сложно. Но помимо нравственных проблем, перед автором спектакля и актерами Яной Сексте (Марютка) и Максимом Матвеевым (белогвардеец) встают проблемы эстетические. Виктор Рыжаков, поставивший три программных текста новой драмы – «Кислород», «Бытие номер два» и «Июль» Ивана Вырыпаева – одержим идеей поиска нового театрального языка. Такого, который позволил бы говорить со сцены о любви сегодня, когда традиционный театр обветшал, слова обесценились, а искренность кажется чем-то неловким и фальшивым.
(Интервью с Виктором Рыжаковым к премьере «Сорок первого» читайте здесь).
На той же малой сцене МХТ можно посмотреть современную версию другого старинного сюжета – пьеса Олега и Владимира Пресняковых «Изображая жертву» – не что иное, как переиначенный сюжет «Гамлета». Играют в спектакле Кирилла Серебренникова (он же – режиссер одноименного фильма) виртуозно все, от юных (Андрей Фомин, Сергей Медведев) до маститых (Алла Покровская). А финальный матерный монолог капитана милиции – Виталия Хаева: «Откуда вы, нах.., сюда прилетели?..» – сперва вызывает приступ удушливого хохота, а потом – острое осознание того, что капитан, тщетно пытающийся постичь, почему для нового поколения не существует прежних моральных тормозов, абсолютно прав.
Пару десятилетий назад о том же самом задумывался Бернар-Мари Кольтес, французский драматург, автор странных поэтических сюжетов, написавший пьесу «Роберто Зукко», герой которой утверждал, что «убивать родителей – это нормально». В МТЮЗовском спектакле Камы Гинкаса этого милого мальчика, прикончившего папу с мамой и еще двоих, случайно попавшихся на его пути, играет Эдуард Трухменев. Главная особенность пьесы в том, что в ней нет логических мотивировок: «убил, потому что…». А главная изюминка героя – в том, что он действительно дьявольски обаятелен. Чтобы окончательно превратить происходящее в абсурд, полицейских (они же тюремные охранники и зеваки в парке) в спектакле Гинкаса заменяет парочка клоунов. Допрос свидетелей после очередного убийства они ведут, нежно поглаживая лезвие топорика (таким Раскольников в другом спектакле Гинкаса усахаривал старуху-процентщицу) и мешая украинский акцент с эстонским. Ну, словом, о какой логике может быть речь, если мир окончательно сошел с ума.
А тем временем в филиале Театра имени Пушкина выходит «Оffис» – пьесу немецкого автора Ингрид Лаузунд поставил Роман Козак. Бесхребетных во всех смыслах (от долгого сидения за монитором и привычки прогибаться перед начальством) манагеров, напряженно ожидающих аудиенции шефа, играют шестеро молодых и пока еще в хорошем смысле гибких артистов. Так что абсурда и черного юмора этой современной офисной сказке не занимать.
