Весь вечер на арене
Константин Райкин поставил фьябу Карло Гоцци «Синее чудовище». Добро, как водится, победило зло.
В переводе с театроведческого на русский «фьяба» значит сказка. И хотя великий венецианец Карло Гоцци, писавший свои сказки для карнавалов, предпочитал переносить их коллизии в дальние страны, заставляя страдать от любви то китайских, то грузинских принцесс, за всей этой экзотикой легко угадываются очертания его родного города. Вполне логично, что Райкин решил вернуть пьесу, действие которой разворачивается в китайском городе Нанкин, домой – поближе к Дворцу Дожей и мосту Реальто. Мост искусно сделала художница Алла Коженкова – в начале его половинки служат лесенками во дворце старого императора Фанфура, а потом, развернувшись на 180 градусов, соединяются вместе – и его узнают даже те, кто не бывал в Венеции.
Чтобы не заставлять своих юных артистов впустую тягаться с легендарными мастерами комедии дель арте (то есть комедии масок), о которой сегодня можно судить лишь по книгам, да по великому «Арлекину» Джорджо Стрелера (в котором режиссеру удалось возродить исчезнувшую традицию), Райкин поместил действие на арену цирка. Так что Труффальдино, Тарталья и Бригелла здесь не столько итальянские маски, сколько «коверные» на арене. Цирковые премудрости в «Сатириконе» осваивали больше года. И в результате развратная царица Гулинди (Юлия Мельникова) извивается в кольце не хуже настоящей гимнастки. А преуспевший в силовой акробатике солдафон Бригелла (Иван Игнатенко) срывает заслуженные аплодисменты. И все же самое эффектное в спектакле – его начало. По сюжету некто Дзелу (Антон Егоров) превращен колдунами священной горы в чудовище, обитающее на окраине Нанкина. Замыслив вернуть себе прежний облик, Дзелу разлучает влюбленных, грузинскую принцессу Дардане (Алена Разживина) и местного принца Таэра (Алексей Бардуков): дарит девушке облик юноши и отправляет на подвиги в Нанкин. Таэру же «всучает» собственный облик, оставив влюбленным один шанс на спасение: ничего не подозревающая Дардане должна полюбить чудовище – и тогда чары развеются. По остроумному замыслу Райкина чудовище предстает на арене в облике ведущего телешоу – бодрым кривлякой неопределенного пола, возраста, с лицом-маской, интонациями робота и привычкой извиваться в лучах прожекторов... Высказавшись о телевидении как о дьявольской ярмарке тщеславия, превращающей живых людей в чудовищ, режиссер почти не развивает эту тему – обаяние цирка ему милее любых стройных концепций. Спектакль предстает чередой искусных трюков, реприз на актуальные темы (особым успехом пользуется реплика Панталоне: «Понаехали тут, Нанкин не резиновый!») и признаний в любви к Венеции. В первом акте в синем сумраке позади арены скользит гондола с рыжими апельсинами, во втором залитая настоящей водой арена превращается в лагуну – минут пять подряд кто-то из героев водит рукой по воде в такт итальянскому ретро. А сюжет тем временем идет своим чередом: любовь побеждает все чары – под улюлюканье зала принц обретает прежний облик.
Словом, если вы любите яркий, наивно-красивый и простодушный театр – этот спектакль для вас. Но если вы ищете чего-то большего – приготовьтесь ностальгировать. Не столько по реальной Венеции, сколько по высокой театральной магии. По «Арлекину» Стрелера. По тем временам, когда театр не тянулся к зрителю, а заставлял зрителя тянуться к себе. «Да о чем вы, - скажут мне, - Где вы такое видели? Стрелера уж нет давно!». Вот то-то и оно.
Посмотреть "Синее чудовище"
Читайте также на эту тему: "Синее чудовище. Цирк да и только"
