Андрей Соколов актером становиться, как казалось на первый взгляд друзьям и близким, не собирался – доказательством тому диплом – МАТИ, полученный до поступления в Щукинское театральное училище.
Сегодня Заслуженный артист Андрей Соколов внушает уважение серьезным и нравственным подходом ко всему, чем занимается в искусстве.
Он по-прежнему много снимается и осуществляет театральные проекты.
Как продюсер, помог появиться спектаклю «За закрытой дверью» по пьесе Жана-Поля Сартра, где выступил в главной мужской роли. Как режиссер поставил спектакль «Койка» по одноименной пьесе Андрея Яхонтова, закончив успешно Высшие режиссерские курсы у Владимира Меньшова.
И, наконец, доказал всем неоспоримое значение известной фразы: «Нет предела совершенству», выпустив авантюрно-криминальный роман «Новая русская леди» в соавторстве с Екатериной Домениковой. Ну, а его стихи, которые Андрей пишет с детства, пропитаны немного грустным романтизмом. По ним можно проследить, как менялся он сам и как менялся окружающий его мир в маленькой книжечке «Слова».
Поэтому не стоит формировать все творчество актера по одной, некогда снятой картине, под названием «Маленькая Вера», напоминание о которой - осточертели!
Внешне холодноват, сдержан, слегка загадочен, он для поклонниц – образец тактичности. Как творческая личность Андрей Соколов полон новых идей и планов.
- Андрей, я прочитала твой роман "Новая русская леди". Но у каждого произведения есть своя предыстория…
- Это часть моей жизни, с этим романом много связано. Как говорится – рождался в муках… Мне трудно объективно относиться к своей работе. Произошел какой-то всплеск, то, как чувствовалось, как хотелось, а как получилось… Каждый видит то, что видит.
- Ты как-то сказал, что собираешься снимать «пособие, как стать новой русской леди». Это была шутка или ты действительно считаешь, что ими становятся только так, как у тебя написано в романе?
- Это один из вариантов. И так тоже возможно.
- Сегодняшняя жизнь пролетает стремительно, остается ли в памяти впечатление от прошлых творческих побед?
- Время уходит. Мы многое забываем – это естественно. Мы думаем о сегодняшнем дне. Поэтому, самое памятное то, что ты сегодня видел или слышал – та картина, которая посмотрел, которая на слуху, та книга, которую прочитал, тот концерт, на котором был, спектакль, который оставил яркое впечатление. Я до сих пор помню в Щукинском училище – «Город мышей» (спектакль без слов,на пластике-прим.автора) потрясающее ощущение. Для меня это могла быть тема для обсуждения, а для тех, кто не видел – нет и предмета для разговора. Поэтому все сходятся на общеизвестных вещах и их и обсуждают.
- Никто не может дать 100% гарантии успеха в том или ином деле, но любой творческий человек, наверное, должен быть подсознательно уверен в успехе, что его спектакль или фильм будет хитом сезона, а не просто создавать их от любви к творчеству?
- Я убежден, что надо делать любое дело с «зарядом на успех», а иначе смысла нет. Прикладывая максимум своих знаний и усилий, я уверен, что тот, кто все делает искренне, «на полную катушку», получит отдачу всегда! Другое – твой язык, твое мышление может быть не понято. Я сам могу не понимать некоторых своих коллег, но это не значит, что я не буду уважать их творчество. Взять, к примеру, колье, которое сумасшедших денег стоит. Я посмотрю, мне это интересно как дилетанту. Ценитель будет с ума сходить, а мне не дано этого, но я оценю его по-своему. У меня также существует свой театральный язык. Я специально делаю так, что актеры в спектакле "Койка" переодеваются на сцене, переставляют атрибуты мебели.
Я хочу, чтобы все видели, что происходит здесь и сейчас. Это не бытовой театр, это игра в игре. Такой жанр, который позволяет всем играть по несколько ролей, и здесь быть актерами и в то же время людьми. Я понимаю, что это не похоже на типичный театр. Конечно же, для меня важен в работе и процесс, и результат. В кино, на пример, я очень люблю процесс съемки, но, если ты не идешь к какому-нибудь результату, тогда сам процесс не имеет смысла. Процесс ради процесса, без результата? Этим можно заниматься, если просто хочешь убить время. Но мне хотелось бы увидеть результат своего труда.
- Что вмещает в себя определение - "режиссер"?
- Режиссер подразумевает волевое подчинение своему решению большого или какого-то количества талантливых людей и, сговорившись, сделать то, что решили. У меня было много дискуссий по поводу подбора музыки к спектаклю. Я пытался убедить, что мне нужен антитеатр. Начинаются споры: «А почему?», «А зачем?» Начинаю убеждать, что так нужно, что уже объяснял. Где-то все-таки сходимся. Я, допустим, не против импровизации, если это не пустая болтовня. Излишняя демагогия в профессии ни к чему. Если что-то не понравилось - не говори "потому что…" – покажи, сделай, потом будем разговаривать. Иначе нет смысла. Зачем воду толочь в ступе? Но все равно режиссер должен уметь настаивать на своем мнении, если этого не происходит, тогда будет разброд.
- Есть ли по-твоему разница между понятиями «культовый режиссер» и «модный режиссер»? Кто для тебя культовый режиссер, а кто модный?
- Модный режиссер может стать и культовым. Модный – это первая ступень превращения в культ. Модные режиссеры – они все-таки забываются. Мода приходит и уходит, а классика остается. Тот же Рязанов стал культовым, тот же Пичул, который снял «Маленькую Веру», стал культовым Культовость характеризует какой-то отрезок времени, когда жили те люди, на которых молились, молятся и будут молиться. Тот же Станиславский – культовый, Ефремов.
Все режиссеры, которые подтвердили свой статус. Проханов, как мне кажется, модный, что уже дает шанс. Марк Захаров, по началу, тоже был модным, потом перешел в культ. Я, к сожалению, с Марком Анатольевичем впрямую ни разу не работал. Мы репетировали несколько спектаклей, но ни один до конца с ним так и не довели. Безусловно, работать с ним очень интересно. И в свой спектакль «Койка» я от него почерпнул достаточно много, конечно же. Может быть, он этого и не знает, но это так.
- В «Ленкоме» ты занят в спектакле «Две женщины» в постановке Мерзоева по пьесе Тургенева «Месяц в деревне». Этот спектакль, на мой взгляд, поставлен на некоей символике. Андрей, как ты относишься к столь смелым вторжениям в классику.
- Не очень хорошо. Что касается Мерзоева, то я слишком случайный актер в его спектакле и плохо знаком с его творчеством. У него есть «свои» актеры», с которыми он работает. Но я не понимаю того, когда пытаются переосмыслить классику. Мне сложно было принять фильм «Мечты идиота» по мотивам "Золотого теленка" Ильфа и Петрова, в котором я снимался, потому что все настолько известно в этом романе, как и в булгаковском «Мастере и Маргарите», что переставление каких-то фраз и фактов, воспринимаешь как вторжение в твою частную жизнь.
- Режиссеры все равно искали, ищут, и будут искать «новые формы», как сейчас принято говорить. Помимо тургеневского «Месяца в деревне» не избежал этой же участи и шекспировский «Гамлет». Ты в «Ленкоме» был занят в «Гамлете» Глеба Панфилова в роли Клавдия. Чем тебе был близок этот персонаж?
- Наверное, тем, что это мой персонаж. Любую роль актер должен любить, и тогда имеет право на личностное существование… Если я буду относиться к роли так, что у меня роль хорошая, но у дяди Васи лучше, ничего по большому счету не получится. Я должен считать, что моя роль, мой персонаж – самый-самый лучший. О Гамлете уже столько написано и сказано, а о Клавдии гораздо меньше. Я считаю, что Клавдий достоин большего внимания, чем Гамлет. Клавдий – это «второе я» того же Гамлета. Его поведение оправдано особенностями того времени. Тогда бушевал сифилис. Люди умирали, и оставшиеся спешили жить.
Побудительные мотивы Клавдия – своеобразный привет от маркиза де Сада. По характеру Клавдий гораздо сложнее, чем его представляют. Он больше заслуживает уважения, чем Гамлет. Он – человек, который, действительно все делал для государства. Он – человек необузданных страстей. Его беда в том, что свою страсть, темперамент, характер он не смог подавить. Если бы Клавдий удержал себя в каких-то рамках, то, благодаря своей молодости и сообразно социальной обстановке, он был бы более созидателен. В любые времена были плохие и хорошие, но меня привлекает необузданность и страстность этой натуры. Клавдий – больше король, чем Гамлет. Здесь, как известно, никто не побеждает. Хотя я думаю, что победил бы Клавдий.
- Тяжело, наверное, победить того, кто чем-то одержим?
- Да, но они достойные соперники и погибают одновременно.
- Почему спектакль сняли с репертуара?
- В театре был пожар. Сгорели частично костюмы из «Гамлета», и его решили больше не восстанавливать.
- Ты десять лет уже работаешь в «Ленкоме». Тебе не кажется, что в этом театре ты лишен перспективы?
- Да, конечно, кажется. Я беседовал с Марком Анатольевичем неоднократно, но здесь позиция достаточно ясна – не устраивает, значит, надо расставаться. На сегодняшний день я имею возможность делать что-то еще на стороне, заниматься творчеством. В спектаклях, в которых я занят в «Ленкоме», есть, что играть, но по большому счету перспектив у меня в этом театре нет. Никто, конечно, не знает, что будет завтра. Посмотрим.
Школа была очень жестокая, где-то несправедливая, но я благодарен этим стенам и худруку в то плане, что воспиталась во мне самостоятельность. Если бы у меня складывалось все более гладко, без препятствий, я думаю, что могло бы быть все по-другому, и характер был бы другой. А то, что есть на сегодняшний день, меня устраивает. Я сейчас пытаюсь трансформировать мысли в слова, а их – в книгу, в которой очень много страниц посвящено «Ленкому». Читатель сам оценит, что хорошо, а что плохо. Но, естественно, в ней есть именно мое отношение.
- Ты – один из самых востребованных актеров в кино. В твоем творческом багаже фильмы различных жанров. Актером, какого амплуа ты себя считаешь?
- Не хочу показаться наглым, но мне интересно работать в разных жанрах. Есть просто устоявшееся понятие, как амплуа, как имидж, но для меня одинаково интересно работать с острохарактерным материалом, конкретно героическим, сатирическим, мелодраматическим, уголовно-процессуальным (смеется) и так далее…- Что тебя привлекает в предлагаемых сценариях?
- Когда меня Эльдар Рязанов пригласил в свою картину, мне не важно было, что он снимает, я уже знал, что соглашусь. Дальше смотришь на сценарий – бывает так, что история слабовата, но режиссер – личность, он доказывает, что это стоит сделать. Потом смотришь на компанию. Сейчас снимают своих близких, друзей, тогда смотришь, сколько ты стоишь в данном проекте. Если это большие деньги, то ладно – начинаешь задумываться. А так зачем? Лишний раз на экране помелькать?
- В каких фильмах тебе больше нравится сниматься – в исторических (как «Князь Серебряный») или играть современников?
- В каждой эпохе есть свой аромат! Я помню свое ощущение от «Князя Серебряного» - когда открыл сценарий, на меня повеяло чем-то таким настоящим, что мне и репетировать не нужно было. Бороду наклеили – и вперед!
- Ты был знаком с безвременно ушедшим поэтом и композитором Игорем Тальковым, который, собственно, и сыграл Князя Серебряного. Как ты относишься к его творчеству? Оно гармонирует с твоим видением мира?
- Я не настолько хорошо знаю его творчество. Но я бывал на его концертах, мы вместе снимались. То, что я знаю, мне близко. Но это малая толика этого айсберга. Если обратить внимание – о нем забыли, как будто его и не было. Я, когда бываю на передачах на радио, меня спрашивают, что поставить? Я прошу – Талькова, мне говорят – у нас его нет…
- А вообще, какую музыку ты любишь слушать?
- Все хорошо в свое время. Берлиоза можно послушать, что тоже приятно.
- Андрей, собираешься ли ты выпустить очередную книгу своих стихов?
- Они редко пишутся. Я на себя сейчас много взвалил из того, что мне не нужно, но этот этап пройдет. Материал есть, но он слишком интимный получился. Посмотрим…
- Многие персонажи как бы воспитывают актера, достают из недр его души неизвестные ему самому качества характера. Чувствуешь ли ты это, сыграв, Клавдия в «Гамлете», Есенина, Марата-Сада?
- Поначалу, когда ты еще не отдаешь себе отчета, что это все-таки профессия, что надо уметь абстрагироваться, то, по незнанию, по неопытности, притягиваешь к себе какие-то присущие герою черты. Когда я репетировал отрывок из книги Кена Кизи «Полет над гнездом кукушки», будучи еще студентом «Щуки», то от ходьбы по каменной мостовой должны были искры лететь, и это ощущение, действительно, было. Кое-что остается в характере! Снимаясь в картине «Предсказание», мы с Олегом Валериановичем Басилашвили искали одинаковые привычки, так как я должен был играть его в молодости. До сих пор какие-то привычки остались. Но мы говорим только о физической стороне. А на духовном уровне тоже много всего происходит.
- Ты любишь поэзию, сам пишешь стихи, а есть ли художники, которым отдаешь предпочтение?
- По духу, по ощущению, мне очень нравится Малевич, импрессионисты.
- Художники… Боровский, Шилов – это не твое?
- Они интересны. Но, к примеру, я люблю Есенина, но при этом восторгаюсь Пушкиным. Если бы мы жили в одно время, то с Есениным, думаю, мы могли бы найти общий язык, могли бы быть друзьями. А вот с Пушкиным – вряд ли.
- Тебе посчастливилось выступить в роли самого поэта в год столетия Есенина на сцене Большого театра. Какое значение для тебя имеет его творчество?
- Как глоток чистого, свободного воздуха. - эта не успокоенность души, возможность делать то, что человек хочет, но расплачивается за это страшно. Подобное есть в его стихах и в его жизни. У меня такое ощущение, что его убили стихи. Они его разрушили.
- Получается, что талантливый человек - это не счастье, а тяжелое испытание?
- Это очень не просто. Когда что-то получается - это счастье. Результат - это конечная стадия. В основном, идет поиск, а он мучителен всегда - это тяжело.
- Чувствуешь ли ты, что находишься в гармонии с самим собой, или в жизни ее не существует?
- Она существует, и, наверное, стремление к ней и есть та движущая сила, которая заставляет нас что-то делать. Бывают минуты, наверное, это можно назвать счастьем, когда гармония с самим собой подразумевает гармонию везде, а это очень редко бывает.
- Качества, которые ты ценишь в женщине? Не считаешь ли ты, что она просто красивая приставка к мужчине?
- В любых отношениях есть лидеры. Есть ведущий и ведомый. Для меня все равно ведущий мужчина, так уж сложилось. Не потому, что женщина существо слабое, как говорят, а в силу, наверное, каких-то вещей изначальных. Это та аксиома, которая не обсуждается, что женщина сильна своей слабостью, а мужчина своей силой. Это естественно. Эмансипация - дело хорошее, но до определенной степени.
- Ты бывал в разных городах, какой на твой взгляд самый романтичный, куда бы ты пригласил любимую женщину?
- Туда, где я никогда еще не был, куда-нибудь на край света! Там, где ты уже побывал, есть опасность не узнавания, вдруг что-то уже не так. Однажды, я приехал в город, где бывал и что-то там изменилось, как хрусталик в глазу повернулся, и очарование прошло. Лучше бы не приезжал. Жаль.
- Возможна ли искренняя дружба между актерами театра или это тоже своеобразный театр?
- Возможна. Дружба сама по себе очень редка. У меня не сложилось. Мои друзья не имеют отношения к театру.
- Ты родился и живешь в Москве. Есть ли желание перебраться за город?
- За городом очень люблю! Надеюсь, что в скором времени буду жить там постоянно.
- Как ты проводишь свой отпуск, или для тебя это понятие отсутствует, учитывая твою занятость?
- Нет. Я могу конкретно спланировать отпуск.
- Андрей, ты сам себе завидуешь?
- Чему завидовать-то? Вступая на стезю каких-то больших дел, я становлюсь заложником обстоятельств, а я люблю свободу! Поэтому ощущаю страшный дискомфорт! Я обязан быть и там, и там; везде нужно успеть! Если бы я был достаточно богатым человеком, то позволял бы себе то, что хочется. Захотелось кино снять – снял и отдыхай, чтобы тебя до следующего раза никто не видел. Так что, я сам себе сочувствую! (Смеется).
