- Вас часто сравнивают с Вашим дедом Вадимом Бероевым, знаменитым актером 60-х годов, сыгравшим майора Вихря. Вам нравится это сравнение?
- Мне очень нравится это сравнение. Приятное. Дед для меня - пример в профессии, и не только. Я не встретился с ним в жизни, Вадим умер задолго до моего рождения. Меня воспитывал мой дед Леонид Викторович Почивалов, которого я очень люблю и уважаю. Он, кстати, тоже журналист, был спецкором газеты “Правда”, затем работал в “Литературной газете”. О Вадиме же мне много рассказывала бабушка, сравнивала меня с ним, говорила, что у нас похожи голоса. Ия Саввина рассказывала, что однажды в какой-то компании прочли очень известное стихотворение очень известного поэта. Был задан вопрос: “А чье это?”.
Вадим ответил: “Зовут Александр Александрович. А фамилию не помню” (разумеется, имелся в виду Блок). Такой легкий, ненавязчивый юмор был свойствен деду. Многие люди подходят ко мне, говорят: “Егор, здравствуй! Я был другом твоего деда!”. Я знаю, что такого количества друзей у человека быть не может, потому что понимаю, что такое дружба. Но все стараются причислить себя к друзьям деда. Я верю немногим людям, например, Владимиру Гордееву, который помогал мне готовиться в институт, делать какие-то роли. Он действительно дружил с Вадимом, дружил, не требуя от него что-нибудь взамен.
- Вы из актерской семьи. Бабушка играла в театре им. Моссовета, там играет мама. Ваш актерский жребий был предрешен заранее или же, как это часто бывает в театральных семьях, приходилось идти против воли родителей?
- В основном так и получается: приходится идти против родительской воли. Хотя я считаю, что это неправильно. Когда я говорю про свою позицию на этот счет, я имею в виду то, как буду воспитывать своих детей. Я постараюсь воспитать ребенка так, чтобы он смог сам сделать выбор, и тот выбор, который он сделает, будет уважаем мною. Если мой ребенок захочет пойти в актеры и это будет твердое решение, я не стану препятствовать. В среде актеров дети очень самостоятельные. Я тоже был таким. Когда родителей все время нет дома либо ты вместе с ними на гастролях и предоставлен сам себе, самостоятельности учишься быстро… Возможно, мое решение стать актером не было настолько твердо обдуманным, когда я поступал в театральный, в то время мне было всего 15 лет.
Я рос в актерской семье, играл в театре… Выбор будто был предначертан. Но бабушка мечтала о том, чтобы я стал художником, меня хотели отправить учиться куда-то. Но я поступил в Щепку.
- Помните свой первый выход на сцену?
- Мне было лет 7 - 8. Я играл в “Пчелке”, спектакле Театра им. Моссовета, маленького Жоржа де Бланшеланда. Сначала меня хотели одеть девочкой и вывести на сцену в роли принцессы Пчелки. Для парня это был позор, и я отказался. В роли Жоржа я выходил на сцену, и меня спрашивали: “Жорж, ты будешь защищать Пчелку, как брат защищает сестру?”. И я робко отвечал: “Да, я буду защищать Пчелку”. Потом роль “перешла по наследству” к моему брату (ему сейчас 13 лет). Он в отличие от меня реплику произносил громко и басом. Мы с братом абсолютно разные по характеру.
- Как Вы попали во Чеховский МХАТ: нарочно стремились сюда, предпринимали какие-то шаги или это счастливая случайность?
- МХАТ для меня всегда был примером театра, но я не подозревал, что попаду сюда. Знал, что обычно в этот театр поступают из Школы-студии МХАТа, и не предполагал, что сюда возьмут кого-то из Щепки. Мой педагог Римма Гавриловна Солнцева сама училась во МХАТе, у Топоркова, поэтому ее метод преподавания мастерства был близок к мхатовскому, к табаковскому. Нам преподавали школу мхатовскую. При всем консерватизме Щепкинского училища есть курсы, которые выделяются. Их не любит начальство. У нас был такой курс, нелюбимый, но именно из него вышли хорошие ребята, которые работают в главных театрах Москвы и играют большие роли: Маша Скосырева, Ильюша Древнов, Леша Дубровский, Катя Королева, которой я помогал показываться во МХАТ. Так получилось, что нас смотрел Ефремов, мы играли отрывок из “Обрыва” Гончарова. В итоге взяли нас обоих. Меня пригласили на роль Освальда в “Приведения”. Это было неожиданно. Приятно. Не думаю, что смог сыграть роль в полном объеме, в 21 год это достаточно сложно. Но это было хорошей практикой, я играл с замечательными актерами.
- Какая роль из нынешнего репертуара Вам особенно дорога?
- Роль Адуева из “Обыкновенной истории” в театре под руководством Олега Табакова. Этот спектакль мы играем на большой сцене МХАТа. Дорога тем, что играю с Олегом Табаковым. Это великолепный партнер, у которого стоит учиться, учиться и вбирать все, что он говорит. Потому что он необыкновенно знает актерское ремесло. А уж быть его партнером – огромное удовольствие. И сама роль удивительна по развитию: берется отрывок жизни Адуева за 9 лет. Он приезжает в город, город его ломает, Адуев уезжает, затем возвращается вновь. Приезжает наивный мальчик, встречает дядю, которому верит, старается подражать ему, переживает любовь, которая ломает его… В итоге герой становится “монстром”, готовым сожрать все и всех, не замечающим людей рядом с собой, их боли. Это очень современная вещь сейчас.
- Так, наверное, было всегда, поэтому спектакль и называется “Обыкновенная история”.
- Это было актуально всегда. Но раньше были идеалы, пусть и искусственные. Люди во что-то верили. Были герои фильмов, созданные прекрасными актерами, такими, как Любовь Орлова, Николай Черкасов, Николай Рыбников, которые становились идеалами. Сейчас нет положительных героев, вообще нет ничего позитивного. От этого непонимание, незнание, вседозволенность. Если не во что верить, можно все.
- И Вам не нравится такая вседозволенность?
- Это не вседозволенность, скорее разврат. Он везде, во всем.
- Помимо работы в театре Вы активно снимаетесь в сериалах.
- Сейчас уже нет. Может быть, я и снимался бы дальше, если бы были хорошие предложения.
- Однако на Вашем счету уже есть пять или шесть работ. Что для Вас работа в сериалах: возможность приобрести новый опыт, популярность, способ заработать?
- Мне интересно было просто сняться в кино. Когда я учился в “Щепке”, первое время работал в театре, с кино не получалось, не время было. Все началось с сериала “Ростов-папа”, куда меня пригласил сниматься Кирилл Серебренников, затем - “Гражданин начальник”, потом - “Семейные тайны”, “Пятый угол”, “Каменская-2”. Все это за полтора года.
- Не могу себе представить, в каком темпе Вы жили и работали…
- В бешеном, просто бешеном. Было время, когда я снимался в четырех сериалах одновременно. А еще кино. Было время, когда по четыре ночи не спал: ночь – съемка, день – съемка. Только во время перелетов и переездов можно было час-другой поспать. Хорошо ли это, не знаю. Но силы были.
- Вы принимали все предложения?
- Нет. Были предложения, от которых я отказывался.
- Какими критериями Вы руководствовались при выборе?
- Во-первых, я знакомился с режиссером. Все режиссеры, с которыми я работал, талантливые профессионалы: Елена Цыплакова, Сергей Газаров, Николай Досталь. Снимался у Юрия Мороза в модном сериале “Каменская-2”, который выйдет на экраны ближе к лету.
- Кого Вы там играете?
- Молодого стажера из команды Каменской. Это новый персонаж.
- Ваши впечатления о работе с такими популярными актерами, как, например, Елена Яковлева.
- Сериалы делаются в достаточно жестком ритме, поэтому сказать о впечатлении от актеров сложно. Когда люди работают вместе дни и ночи, постоянно, образуется коллектив, и тогда можно о чем-то говорить. С Еленой Яковлевой я встречался только в кадре, и все. Поэтому могу сказать только то, что она прекрасная партнерша, проста в общении. Поближе я общался с Сережей Гармашом, замечательный мужик, очень добрый и хороший актер.
- Во всех сериалах было интересно работать?
- Во всех.
- Вы смотрели сериалы со своим участием?
- Честно сказать, я смотрел то, что было у меня на кассетах. “Гражданин начальник” я посмотрел весь.
- Зрителю Бероеву нравится актер Бероев?
- Я не могу оценивать себя как зритель. Я вижу свои недостатки, понимаю, что получилось, а над чем еще стоит работать. Но это относится уже к актерской кухне.
- В кино часто бывают ситуации, когда приходится работать, мягко говоря, в сложных погодных условиях: зимой снимать лето, летом – зиму. Андрей Миронов когда-то читал со сцены смешной рассказ о том, как в декабре снимали жаркий летний пляж. Вам приходилось участвовать в подобных сценах?
- Были ситуации, когда весной приходилось снимать зиму, осенью – лето. И в том и другом случае было очень холодно. Съемки фильма “Гражданин начальник” проходили в Туле. Там посреди города есть какой-то грязный пруд. Осень, температура +6° , идет дождь, холодно, жутко. А я в это время, выпив стакан коньяку, чтобы не простыть, голый сижу в пруду.
- Коньяк помогал согреться?
- Да, бывало, я выпивал за день бутылку и был при этом абсолютно трезвым. Во втором случае снимали “Игру в модерн”. Питерская зима, 20° мороза. Снимаем в поле, на ветру, холодрыга жуткая, а у меня мокрая рубашка и мокрые волосы… Что только ни придумывали гримеры, чтобы создать ощущение мокрых волос (если намочить волосы по-настоящему, можно заморозить голову). И сцену еще играть надо - плакать. Голова начинает болеть так, что жуть.
- И после этого Вам еще нравится профессия киноактера?
- Конечно, нравится. Интересная профессия (смеется).
- Говорят, что во время съемок фильма “Игра в модерн” Вы выполнили трюк, который не получился у каскадера.
- Я на полном ходу галопом срезал лозу. У меня была настоящая шашка, кажется, 1904 года. В шест был воткнут прут, который нужно срезать на расстоянии 15 см от шеста под углом 45° . Раньше у уланов было такое состязание. Это непросто, потому что при этом необходимо стоять в стременах, управлять лошадью. А шашка – это все-таки оружие… Каскадер шел первым и должен был срезать один прут, я – второй, затем снова он – третий. У каскадера почему-то не получалось, и я срезал все три прута.
- Почему у Вас это получалось?
- Может быть, кровь дедовская осетинская помогает? Я с детства езжу на лошади. Не так хорошо, как уланы – этому приходилось учиться: перед съемками я специально занимался конным спортом.
В разных ситуациях приходится бывать во время съемок фильма. И огромный восьмискоростной трейлер, по скользкой дороге водить приходилось, трогаясь с пятой скорости. Во время этой съемки сидящий рядом со мной мой партнер Юра Степанов все время напоминал мне, что у него есть четырехлетний сын.
- Вы знаете, что недавно еженедельник “Аргументы и факты” назвал Егора Бероева в числе пяти самых перспективных молодых киноактеров? В Вас видят не только талантливого театрального актера, но и восходящую кинозвезду.
- Приятно. Но сейчас у меня нос упрется в потолок - слишком много похвал. Я еще ничего такого не сделал, чтобы быть и талантливым театральным актером, и кинозвездой…
- Подающим надежды?
- Подающим надежды, может быть, да. Знаете, часто спрашивают, что для вас важнее – кино или театр. Мне кажется, что кино вторично по отношению к театру. Мы приходим в кино (я про себя сейчас говорю) с тем багажом, который успели накопить в театре. Кино – это более точная профессия. Там нужно в кадре мгновенно собраться и выдать то, что требуется. Кино – профессия ожидательная. А в театре больше понимаешь себя, когда ты проживаешь весь спектакль, на тебя смотрит зритель, в зале почти 1000 мест... Это те вершины, которые нужно брать. Сложно. Очень сложно.
- Вы говорите о том, что дает театральная школа актеру кино. А кино, в свою очередь, что-нибудь дает актеру театра?
- Популярность. Если бы не сериалы, Вы бы не пришли ко мне брать интервью.
- Теперь вопрос “свежий и оригинальный”: о какой роли мечтаете?
- О характерной. Хочется сыграть какие-то сломы в человеческой судьбе. Хочу играть хорошую драматургию. Например, Островского. Какую-нибудь не первоплановую роль, но характерную. Может быть, эпизоды. Но вот именно не голубого героя.
- Но Ваша внешность именно к таким ролям и располагает…
- (Иронично). Моя внешность всегда тянет на то, чтобы был мальчик, который любит девочку, и девочка, которая любит мальчика, и всякие препятствия, которые им мешают. Мне же хочется сыграть что-то нестандартное, неожиданное, где есть искорка, где можно придумать что-нибудь. Это больше мое. Я в этом нахожу большую свободу. Хотя понимаю, что мне придется играть именно такие роли – “примерные”. Сейчас Владимир Петров ставит Павича “Вечность и еще один день” на большой сцене МХАТа. Павич сам приезжал сюда, обещал быть на премьере. Очень дорогостоящая постановка. Работа сложная, но, как всегда, все зависит от режиссера, и с каждой репетицией я все более влюбляюсь в пьесу.
- Кого Вы играете?
- Петкутина. Это молодой человек, юноша, который сделан из глины. Сложная история, даже не знаю, как рассказать. Там интересная придумка. Зрители будут иметь право выбрать мужской или женский вариант пьесы. Сама история остается одной и той же. А вот “закуски” к этому, начало и финал, – разные. Зрители станут голосовать каким-то образом (класть жетоны в какие-то чаши, например), и актеры до последнего момента не будут знать, какой вариант они играют. Премьера спектакля состоится в апреле.
- А в целом к Павичу как относитесь?
- Сложно. Это не мой автор. Я люблю попроще, когда нет надуманности, нарочитости, вот как у Ричарда Баха. У него как-то все прозрачно. Есть отношения людей. Его символизм ощутим. Но это дело вкуса. Я вообще люблю попроще все: по отношениям, по форме. Я не традиционен, но какая-то чистота должна быть в авторском понимании любви, дружбы. Современная тенденция все искажать мне не нравится. Сейчас все происходит не по-людски. Какие-то больные люди становятся героями. Эти попытки найти что-то новое: если Чехова ставят, то обязательно нужно надеть какие-то каски военные, взять автоматы и отправить героев на войну или в кожаные трусы актеров вырядить. Я видел в последнее время несколько таких постановок. Все это выглядит жалко.
- А что Вам нравится в театре? Вы вообще в другие театры ходите?
- Очень редко. Я боюсь разочарований. Хожу на фестивальные спектакли. Из последних потрясений – “Макбет” Эймунтаса Някрошюса и “Зимняя сказка” Деклана Доннеллана, показанные на фестивале “Золотая Маска” в разные годы. Все, что видел недавно, не буду говорить, что, – скучно. Я люблю Третьяковскую галерею. Когда есть время, хожу туда.
- А в Музей имени Пушкина, на выставку Моне?
- Туда невозможно было попасть. Огромные очереди, стоять мне было некогда. Я бы, конечно, пошел на Моне, поскольку импрессионисты для меня – одно из любимых направлений не только в искусстве, но и в образе жизни. Это пример несогласия с устоями, протест против стандартов. Идти против – это символ художника вообще.
- В кино Вы не ходите?
- Хожу, чтобы отдохнуть. Смотрю западные фильмы. Сейчас хочу посмотреть “Сказ про Федота-стрельца” Сергея Овчарова. На “Властелина колец” пойду. Такого размаха фильм – это интересно. 270 миллионов долларов – колоссальные деньги. Хотя подобные фильмы привлекают только как зрелище. Внутренне это не задевает. Мне нравятся фильмы, над которыми можно подумать. Антониони, Бергмана очень люблю. Висконти. Некоторые фильмы Куросавы нравятся. Недавно я посмотрел замечательный фильм “Любовное настроение”. “Пианистка” – интересный фильм. Правда, первые мысли: “Героиня – больная женщина. Зачем это снимать и тем более показывать?”. Но проходит два-три дня, и понимаешь, что вспоминаешь о фильме, он заинтересовывает и заставляет думать. А один из моих любимых фильмов, коли мы уже заговорили о больном, - “Полет над гнездом кукушки”. Этот фильм я с детства люблю. Мне он кажется очень светлым.
- Знаю, что Вы предпочитаете активные виды отдыха. Например, езду на мотоцикле.
- Раньше ездил, мотался по Москве на спортивном мотоцикле, на машине с огромной скоростью. И от ментов уматывал. Сейчас уже это позади. Я женился. И теперь немного по-другому осознаю ценность жизни. Понимаю, что больше не надо испытывать судьбу.
- Как замечательно, однако, влияет на человека женитьба.
- Если это осознанный шаг, то да.
- Увлечение конным спортом тоже отошло на второй план?
- У меня есть свой конь в деревне. Индус простой породы, но он - самый лучший в мире конь. На нем я езжу. Профессионально конным спортом я так занимался в конном полку милиции, когда готовился к съемкам фильма. Умею держать пятку, носок, спину, управлять лошадью, прыгать через препятствия. Лошадей люблю очень. Во мне есть какая-то дурацкая сентиментальность. Я люблю русскую природу, люблю идти по полю вдвоем с конем. Как у Николая Расторгуева в песне: “Мы пойдем с конем по полю вдвоем…”. Этого певца я тоже очень люблю, он настоящий. У нас сходное отношение к России, природе, русским людям. Исконная русская порядочность, неповторимая интеллигентность жива именно в деревне. Я знаю это, потому что все детство провел с деревенскими ребятами. Почему-то все думают, что я такой примерный мальчик из хорошей семьи.
- А разве не так?
- У меня было шесть приводов в милицию! По разным причинам: и драки были, и все, что угодно. Мое детство прошло на Арбате, всякие ситуации бывали.
- Вы принимали участие в драках двор на двор?
- Конечно, а как же! Но я про деревню хочу сказать. В детстве я лето проводил в деревне Щелыково Костромской области, рядом с усадьбой Александра Островского. Там когда-то купили дом мои дедушка с бабушкой, а теперь у меня там свой дом в другой деревне. Абсолютная глушь, туда можно проехать только на серьезной технике. Там живет мой близкий друг художник Сашка Кораблев, теперь мы дружим уже семьями. Именно в деревне для меня есть пример порядочности, честности, уважения.
- Наверное, в деревне есть река. На рыбалку ходите?
- Есть и река, и озеро. Там много рыбы. Но я рыбачу только из спортивного интереса, для кошки.
- В прошлом году перед свадьбой Вы крестились. Это просто дань обычаю, ритуал, позволяющий затем венчаться в церкви?
- Ни в коем случае. Я никогда бы не стал креститься в дань обычаю, “из моды”, как это делали в начале перестройки. У меня было сложное отношение к церкви, так меня воспитывали. Слишком много негативного мы знаем о нашей церкви. И сейчас есть разные священники. Но всегда хочется найти что-то настоящее. И это находишь в вере и ее проводниках. Самому бывает трудно что-то понять. Нужен человек, который тебе это объяснит.
- У Вас появился такой человек?
- Да. Подвигла меня на этот путь Лена Цыплакова, а потом я нашел своего батюшку, отца Алексея, с которым мы очень хорошо понимаем друг друга. Он сам, кстати, крестился в 30 лет. Был научным работником и пришел к вере осознанно. Отец Алексей очень живой в общении человек. Очень многое может объяснить и рассказать, это важно. И важно прийти к вере осознанно. Это не сразу происходит.
- Жена разделяет Ваши религиозные убеждения?
- Да, абсолютно.
- И у вас с Ксенией один батюшка, к которому вы приходите за советом?
- Да. Но для этого еще есть и крестная мать, которая тоже может многое объяснить.
- Ваша крестная мать – Елена Цыплакова?
- Да. Она сейчас объясняет моему брату, чего он еще не понимает.
- А посты соблюдаете?
- Нет. Я вообще такой человек, у которого почти всегда пост. Я и сейчас сижу на строгой диете. Занимаюсь в спортзале, а там нужна серьезная диета.
- Когда диета заканчивается, чем любите полакомиться?
- Люблю креветки, авокадо. Вообще я гурман. Но и соленый огурчик с картошечкой, с селедочкой тоже хорошо. И чтобы хлеб был черный, бородинский, лучок, полежавший в масле из-под селедки. Курицу люблю, корочку от свинины. Вообще я поесть люблю и могу перечислять очень долго. Помидоры люблю.
- Готовите сами?
- Да.
- Есть коронное блюдо?
- Яичница. Я готовлю ее каждый раз по-разному. Получается очень вкусно.
- Какому стилю одежды отдаете предпочтение?
- Hugo Boss. Это единственная фирма, которая шьет на мой размер. От Hugo Boss мне подходит длина рукавов, потому что у меня длинные руки, и длина брюк. Поэтому у меня много вещей этой марки.
- Вредных привычек нет: не курите, не пьете?
- С удовольствием выпью с друзьями водки. Но так как-то получается, что я давно не пил, и ничего такого в ближайшее время не предвидится. Потому что серьезные нагрузки и нельзя. Не курю. И считаю, что это антипрофессионализм – курить. Сейчас уже не тот мир, не то состояние общества, чтобы курить. Если, конечно, планируешь что-то сделать в жизни.
- Вы - за здоровый образ жизни. И за закон о запрете курения в общественных местах голосуете обеими руками?
- Хороший закон. Я за здоровый и более всего за спортивный образ жизни, к чему в нашей стране идти еще долго.
- Чего-нибудь боитесь?
- Сложный вопрос (задумался). Нет, ничего не боюсь.
- Свою личную жизнь Вы храните в тайне. Почему?
- Для меня семья прежде всего – моя крепость. Я так воспитан. Считаю, что семья не может быть предметом какой-то профессиональной раскрутки. Это неприкосновенное. Я не хочу рассказывать всей стране о том, где и как я познакомился со своей женой, устраивать из личной жизни какую-то “Большую стирку”. Для меня вообще странен вопрос о личной жизни и непонятна позиция тех актеров, которые рассказывают об этом. У меня не вызывают уважения люди, говорящие о своих отношениях с женщинами или мужчинами. Мне это просто непонятно. Моя личная жизнь – это моя личная жизнь.
