БДТ показал в Москве выдающуюся постановку патриархального триллера Льва Толстого.
Невежественные стереотипы опасны, но еще опасней стереотипы интеллектуальные. Публика, ничего не знающая о пьесах Толстого, без всякой задней мысли отправится на «Власть тьмы», а вот слыхавшие о ней что-то такое, пожалуй, побоятся. К чему портить вечер мутными, мрачными сценами из жизни крестьян-живодеров? И хотя такой подход вполне может оказаться оправдан, велика вероятность пропустить нечто очень важное. Например, тот спектакль Темура Чхеидзе, который вчера вечером был показан на сцене Малого театра в рамках гастролей питерского БДТ им. Товстоногова.
В гастрольной афише легендарного без преувеличений театра есть названия куда более привлекательные, украшенные к тому же громкими именами в графе «роли исполняют». Но «Власть тьмы» — это большой спектакль. На чем очень хотелось бы поставить точку, однако придется разъяснить.
Патриархальная семейная драма Льва Толстого — нет, патриархальный триллер! — с первых же сцен изумляет не современностью, но своевременностью. Отбросить говор и зипуны — и вот вам криминальная хроника, привлекающая нездоровое и оттого еще более пристальное внимание миллионных телевизионных аудиторий. Убийство, измена, домашнее насилие, воровство, детоубийство — шокировало ли это во времена Толстого? Должно быть. Теперь вызывает неприязнь, отвращение, но — мы все, абсолютно все видели, знаем и не хотим больше ни видеть, ни знать. Еще раз показанное на сцене, помещенное в художественное пространство (огромные геометрические срубы Эдуарда Кочергина), пропущенное через актерскую игру — очень высокого уровня, стоит отметить, — оно становится удобоваримым, волнующим и даже эстетичным, насколько возможно. Но не обреченное душегубство Никиты (Быковский), не темные терзания Анисьи (Татьяна Аптикеева), не приветливое варварство Матрены (Ируте Венгалите) — как ни хороши они театрально — выводят публику из будничного оцепенения, пробуждают в ней высокое сострадание и, может быть, даже совесть.
«Луч света в темном царстве» — из школьных сочинений, да и не о том герое, но как точно. И как впервые становится ясно, зачем там этот луч света. Вовсе не для того, чтобы воссиять, а для того, чтобы выхватить из этой темноты ее самые страшные уродства. Речь, разумеется, об Акиме в исполнении Валерия Ивченко. Добрый старик, который всех любит и жалеет, не понимает зла и транслирует наивные косноязычные истины, внезапно оказывающиеся неоспоримыми и бесконечно мудрыми. Это по Толстому, который может быть назидательным и бескровным. Валерий Ивченко вдохнул в своего Акима жизнь и трепет. Он шепелявит и заикается, а звучит как музыка, он шаркает по-стариковски, а кажется — порхает. Он смеется, смотрит, плачет — и в каждом движении, таком естественном и настоящем, нежный свет. И всякая несправедливость, малейшая грубость видимо ранят его, оставляют след на лице, пригибают к земле. Глаз от него оторвать совершенно невозможно, и — загипнотизированный этой актерской филигранностью — внезапно осознаешь, что обостренное до предела сострадание героя стало твоим собственным.
Театр, который столь явно и столь успешно апеллирует к нравственности, — нечто из ряду вон. Настолько, что не очень понятно, как с ним быть и что делать. Одно не вызывает сомнений — нужно идти и смотреть.
