Мюзикл по мотивам пьесы Сухово-Кобылина “Свадьба Кречинского” с Ширвиндтом, Мишулиным и Юрием Васильевым Михаил Козаков задумывал поставить в Театре сатиры двенадцать лет назад. В новом спектакле появились новые актеры, но отнюдь не новые идеи.
Поющий ростовщик и, кажется, владелец игорного дома Бек (Андрей Барило) в желтой клетчатой паре и окружении танцующих девиц - яркое цветное пятно в мире серых обывателей. Пытаясь изобразить “злого демона” игры, а может быть, и заурядного бесенка, актер старается так, словно 20 лет его удерживали силой, не выпуская на сцену. Истеричные телодвижения, напоминающие конвульсии от электрического тока или эпилептический припадок, вызывают только чувство неловкости, как при лицезрении патологии. Его намеренная картавость, вероятно, должна означать, по мысли Михаила Козакова, что все российские ростовщики были евреями... Впрочем, спектаклю хватает не только антисемитских, но и антиправославных мотивов.
Некогда Театр сатиры славился своими синтетическими актерами. Те времена ушли безвозвратно, и все же актер хотя бы должен уметь что-то одно: либо петь, либо танцевать, либо играть, либо хорошо выглядеть. Но Игорь Лагутин в роли Кречинского (не говоря уж о многих других актерах) лишен всякого обаяния, даже отрицательного. Театр делает ставку на другого героя – Расплюева, обозначая спектакль как бенефис Спартака Мишулина. Бенефициант появляется только во втором акте, благодаря чему со спектакля не будут уходить в антракте.
Тема обнаглевшего “маленького человека”, которую пытается вести Мишулин, подбирая похожие на чаплинские грим, костюм и интонации, тонет в мощном потоке примитивного фарса. Впрочем, вкус изменяет и самому Мишулину: суетливо крестясь, его Расплюев сладострастно задерживает руку на причинном месте. Стиль: клоунада "с душком".
