Владимир Сорокин создает для ГАБТа клонированных композиторов
Конечно, даже великому и большому театру трудно обойтись без премьер. И ставка на актуальность в каком-то смысле - дань традиции: современный репертуар всегда был обязанностью и головной болью советской эпохи Большого. Поставят по разнарядке какого-нибудь “Кола Брюньона” или опус композитора Хренникова “Мать”, а потом распределяют билеты в нагрузку к “Лебединому озеру”. С тех пор, как эта эпоха канула в Лету, постановка оперы Сорокина-Десятникова станет первым опытом Большого по освоению современной музыкальной и литературной культуры.
В последние годы театр рисковать не смел - и без того хватало шишек на голову главной сцены страны. Топтался себе на “великом наследии” вплоть до недавней "Хованщины". И вдруг решился на проект радикальный, а для этих стен - бунтарский до крайности.
По-настоящему прорыв случился не сейчас, а пару месяцев назад. Тогда Большой дал “добро” на постановку оперы доглинковских времен с рулеточно-казиношным названием “Американка”, которую пригласили ставить кукольников Майю Краснопольскую и Илью Эпельбаума (знаменитый московский театр "Тень"). Их имена по популярности несравнимы со славой участников нового проекта, но в театральном мире они пользуются устойчивой репутацией людей талантливых и склонных к эксперименту. Так что к тому моменту, как авангардная опера будет готова, нам будет с чем сравнить ее.
Пока же основатели проекта информацию о затее отцеживают по капле. Интрига захватывает, очень уж странный готовится коктейль: тут и достижения генетики, и человеческие архетипы, и призраки тоталитаризма, и российские реалии из ужасной сорокинской серии. Сюжет балансирует на грани изысканности и попсы, упаковывая разудалую фэнтэзи в исторические декорации. Из уже придуманного: сталинские и гитлеровские ученые одновременно клонируют пять великих композиторов - Моцарта, Верди, Вагнера, Чайковского и Мусоргского. Детки-гении вырастают и оказываются в современной России. Ну, может, не совсем современной, а немного вчерашней. Но постимперской точно. Какие приключения им предстоит пережить, сейчас решает Владимир Сорокин.
Он, по свидетельству очевидцев, волнуется по-настоящему: написать текст оперы - и сразу для Большого театра - выпадает не каждый день. Для человека с имиджем самого успешного писателя современной России новый жанр и новые условия – что-то вроде публичного теста на профессионализм. Насколько законы книжного блокбастера применимы к опере, судить до премьеры трудно, но перегнать экстремальный сюжет до нужных градусов для Сорокина вряд ли проблемно.
Те же сложности игры в новых условиях ожидают и Леонида Десятникова. Академический авангардист уже написал музыку к нескольким кинофильмам - "Подмосковные вечера", "Серп и молот", "Мания Жизели", "Кавказский пленник", "Дневник его жены" и "Москва". Пару сезонов назад он вместе с Гидоном Кремером обработал оперу Астора Пьяццоллы, и эту фантазию танцевала в Петербурге “мисс танго” Алла Сигалова. Но полновесная опера -для Десятникова тоже эксперимент. И, стало быть, степень авангардности нового проекта можно возвести вдвое. Что касается музыкального руководителя, дирижера Николая Алексеева, то он темная лошадка только для Москвы. Наследник Юрия Темирканова по питерской филармонии, Алексеев известен и востребован в музыкальном мире. Большой театр реагирует на это адекватно: специально для него с нового сезона создается должность главного приглашенного дирижера.
Теперь о "Джеке, который построил дом" – Эдуарде Боякове. Бывший завлит драматического театра в Воронеже и бывший менеджер нефтяного бизнеса, ныне генеральный директор "Золотой Маски", известен небанальными проектами. Он входит в число организаторов фестивалей “NET” и “Новая драма”, а также новорожденного гергиевского Пасхального фестиваля. Бояков может продюсировать проекты "наверняка", вроде проката лучших фестивалей “Золотой Маски” по городам России, и экспериментальные, как опера-лубок пяти композиторов “Царь Демьян”. Бояков гордится своим сотрудничеством с Мариинским театром и тем фактом, что в мир классической оперы его ввел знойный питерский гений Валерий Гергиев. Ревности маэстро-худрука Мариинки Бояков не боится, полагая, что для него как продюсера и зрителя хорошо все, что хорошо для театра.
Удалось ли Боякову, а вместе с ним и Большому театру верно рассчитать успех, нам предстоит узнать через год, когда оперу обещают впервые показать в Большом театре. Ажиотаж длиною в год вокруг нескольких имен-брэндов в беспрецедентном проекте уже гарантирован. Дадим продюсерам совет: билеты можно начинать продавать хоть со следующего месяца.
