В Москве покажут сразу две оперы Мариинского театра. Одна из них претендует на «Золотую маску» и звание лучшей постановки сезона. 
Первой покажут «Свадьбу Фигаро» Моцарта в концертном исполнении. Вообще-то с нашими театрами свершилось что-то непонятное — они дружно «запали» на позитивного гения Моцарта, и в афише той же «Маски», кроме двух «Свадеб Фигаро», еще «Дон Жуан» и «Идоменей, царь Критский» того же автора.

Однако, мариинская «Свадьба Фигаро» тут особняком. Во-первых, в этой опере-буфф в 4-х действиях есть традиционные здешние козыри: лучшие среди музыкальных театров России голоса, невероятно профессиональный оркестр, отличная работа хора.

Будет ли за пультом маэстро Гергиев — пока неясно, ведь Моцарт не относится к числу его любимых авторов. Фокус в другом: чтобы зритель мог без помех следить за лихой интригой, Мариинский вздумал петь «Фигаро» на русском языке и воспользовался переводом Петра Ильича Чайковского. Который, как известно, обожал эту оперу и, как выясняется, писал не только музыку. А постановщик Александр Петров сделал подкупающе простодушный спектакль без «модных» травестийных мотивов, изобретательный, веселый и бойкий. Чтобы зал наслаждался не только Моцартом и фирменным мариинским звуком, но и режиссерскими затеями. Благо либретто блестящей комедии к тому располагает.
Вторая опера Мариинки — «Женщина без тени», и это совсем другая история. В ней в ходу музыка Рихарда Штрауса и либретто Гуго фон Гофмансталя с эстетикой упадка и ориентальной мистики. Либретто такое, что впору запутаться, но, с другой стороны, дико напоминающее сюжеты для манги. Здесь расслабиться не удастся: опера в 3-х действиях исполняется на немецком языке с синхронными титрами на русском. Под музыкальным руководством Гергиева работали знаменитые звезды-постановщики — режиссер Джонатан Кент, художник Пол Браун, художник по свету Тим Митчелл. Зрелище они сделали удивительно красивое и зловещее.

Как и полагается, если «император юго-восточных островов женат на дочери феи, которую он добыл на охоте. Став женой Императора, она не стала человеком. Она не отбрасывает тени и поэтому не может стать матерью». Добрых четыре с половиной часа действо развивается вокруг сил света и тьмы, эгоизм борется с угрызениями совести, чужая жизнь едва не становится донорской для жизни героини.

В либретто оперы попадаются перлы, которые могли бы стать украшением любого фильма ужасов: «Со сковороды, на которой жарятся пять рыбок, доносятся голоса ее нерожденных детей, которые жалобно плачут из темноты». Императрица в этой опере — родная сестра Электры Мариинского театра от тех же адских авторов, несмотря на разницу культур и контекста. Так же в одиночку она противостоит жестокому миру и в то же время несет этот мир в себе. Атмосферу ужаса поддерживает сценография, где сосуществуют ирреальные птицы-фениксы, громадные алые на синем цветы и щит с электролампами.