.jpg)
Спектакль «Алые паруса» можно смело назвать нравственно-просветительским. Но в нем нет нарочитой прямолинейности. Каждый нравственный «вывод» плавно выливается из самого сценического действия и, по большому счету, не требует расшифровки ни для школьников, ни для их родителей.
Много помогает делу сценография Станислава Бенедиктова. Эмоционально насыщенное действие разворачивается на фоне предельно скупой декорации, изображающей беспомощно задранный нос севшего на мель корабля. Вращаясь, эта декорация задает бесчисленное количество мест действия: старый причал, где трогательная Ассоль (Рамиля Искандер) каждый вечер зажигает заброшенный маяк в ожидании корабля с алыми парусами; морской берег, где она разговаривает со странствующим поэтом Эглем (Алексей Блохин) и получает веру в свою мечту; кладбище, где хоронят ее мать Мэри (Нелли Уварова), убитую Меннерсом-отцом;таверну Меннерсов, где гуляет разудалая компания матросов, а Меннерс-сын (Денис Баландин) предлагает Ассоль выйти за него замуж в обмен на освобождение ее отца; притон «Маяк», где самодовольная Хозяйка (Мария Рыщенкова) со своими «девочками» зовет каждого матроса «..жить, пока не устал, / И любить, пока не остыл!..».
Предельно лаконичны и костюмы. Их цветовая гамма делит пространство рыбацкого поселка на два измерения. Одно — Ассоль, в газовой красной тунике, вся надежда, вся горение; тут же рядом — ее отец Лонгрин (Илья Исаев), в черном, всегда погруженный в траур по жене; и мать Мэри, в белом, чистое печальное видение.
Другое измерение представлено серой массой матросов и жительниц поселка. Все они затянуты в плотные серые пальто-шинелы, обесцвечивающие лица и усредняющие умы. Музыка Максима Дунаевского — очень запоминающаяся, с намеком на шлягер. Вот почему «Алые паруса», заявленные как «музыкальный спектакль», легко можно назвать уже привычным отечественному зрителю словом «мюзикл».
Причем, мюзикл высокого художественного уровня — с талантливой игрой актеров (Рамиля Искандер, Илья Исаев, Елена Галибина в роли жены Меннерса); пока еще не ровным, но драматически оправданным вокалом, зрелищными хореографическими номерами и, конечно же, песнями, которые западают в душу. После спектакля зритель без труда напоет эти песни и, даже находясь у себя дома, сможет перенестись в атмосферу рыбацкого поселка, грубый быт и серый колорит которого на одних навевает тоску и уныние, а других зовет в заоблачные дали светлой мечты. Таким «другим» был Священник (Владислав Погиба). Его душа, искренне любящая Бога, натолкнулась на мрак отчаяния. Серая действительность готова была поглотить его, последний оплот нравственности в поселке. Но, упав, он нашел в себе силы встать и наставить всех, «утонувших в пучине страстей».
Такой же «другой» оказалась и молоденькая Ассоль, умевшая в своей мечте о прекрасном Грее (Александр Рагулин) противостоять серым будням. Каждый вечер она поднималась на обдуваемый всеми ветрами маяк с тем, чтобы встретить корабль с алыми парусами, приближающийся к захудалой гавани, к которой уже много лет не причаливали морские суда. Каждый вечер она ждала, но, подавляемая жизнью, наконец отчаялась. Сердечной болью отзывается ее песня: «Ты все поешь, поешь ему, / Который не отвечает!..».
Внизу шипят обыватели поселка, злорадствуют Меннерсы, а сказка в мире «Алых парусов» неутомимого мечтателя Александра Грина берет верх над серой действительностью. Победным гласом звучит центральная песня Ассоль: «Я построю маяк до неба, / Я на небе зажгу звезду./ Чтоб кем бы ты ни был / И где бы ты не был, / Ты знал, что тебя я жду!». Режиссер дарит своему зрителю надежду. Но если для молодого зрителя эта надежда выражена в песне Ассоль и ее стремлении к еще не сбывшемуся счастью, то для зрителя зрелого и старшего возраста она раскрывается в образе Священника, верящего в то, что весь мрак и ужас действительности преодолим, что еще что-то возможно. Возможно покаяние...
