В общем, начали за упокой, а закончили за здравие... По словам режиссера Евгения Каменьковича, он взялся за напрочь забытую комедию Сумбатова-Южина, так как его до глубины души поразил тот факт, что нравы столичных нуворишей за столетие почти не изменились. В некоторых деталях пьесу и вправду можно назвать современной, и если чуть-чуть напрячь воображение, то даже злободневной. Только вот диалоги и монологи сейчас «так не носят». А ничего для того, чтобы устаревший фасон речи «сидел» как модный винтаж, а не как музейных экспонат, на придумано. История, описанная современником Чехова и великим актером Малого театра, — незатейлива. Ларион Рыдлов - самовлюбленный московский купец с амбициями писателя. Он выпустил роман «Бездна» о «двойственности человеческой природы» и собирается издать многотиражку. Газета изначально планируется с желтым оттенком: «Желчи и яда побольше!» и «Там апельсины зреют, у нас же произрастает одна клюква» — вот главные постулаты, которыми руководствуются будущие обладатели четвертой власти. Кроме того, герой Артутра Смольянинова - молодожен, связавший свою судьбу с первой красавицей и по совместительству дочерью либерально мыслящего интеллигента — Кэт (Марина Александрова). Правда, девушка быстро распознает в нем жлоба и даже пытается уйти к писателю Остужеву (Иван Стебунов). Но поскольку тот никаких серьезных намерений не имеет, то барышня возвращается к законному супругу.
Вся эта история и на бумаге-то выглядит тяжеловато, а на подмостках смотрится вовсе какой-то несуразной. И не сказать, что исполнители не хороши - напротив. Только удачные актерские моменты не складываются в единую картинку. Поневоле задумываешься, почему режиссеру не сократить исходный материал, желательно за счет обличительных монологов представителей интеллигенции, и не поставить нормальный водевиль.
Может, и вопреки своему желанию, но окончательно всю концепцию спектакля ломает Павел Каплевич. Замечательная сценография с белыми слонами в полный рост и искусственной пальмой на раз «перебивает» весь пафос произведения. Да и в финале спектакля, когда сломленная Кэт возвращается к своему супругу, зрителя куда больше интересует тело в модной белой шубе в пол («Да она под ней голая» — пронесся по залу восторженно-заинтересованный мужской шепот), чем едва уловимая скорбь в глазах главной героини.
