Мюзикл «Notre Dame» бьет рекорды посещаемости. Высокие цены на билеты нисколько не смущают публику. В отношении Александра Маракулина – исполнителя роли Фролло – простые зрители и газетчики сходятся в одном: лучший голос мюзикла – у него. Просто из всех артистов «Нотр Дама» Маракулин – самый профессиональный. А его ариетка «Ты гибель моя!» – пожалуй, самый эффектный номер московского «Собора…».

– Александр, есть мнение, что ваш хорошо поставленный баритон мог бы зазвучать на сцене Большого театра.

– Многие заблуждаются, думая, что оперный вокал и вокал мюзикла похожи. Оперным вокалом нужно заниматься всю жизнь. В некоторых мюзиклах поют как в опере, но вот в опере, как в мюзикле, не поют. Как скрипачи из симфонического оркестра не совместимы со скрипачами из какой-нибудь рок-группы. В Большом театре поют профессионалы оперы, а здесь, в «Notre Dame», – профессионалы мюзикла.

– Значит, вы себя относите к профессионалам мюзикла?

– Скорее к ученикам мюзикла.

– В каких еще постановках вас можно увидеть?

– К сожалению, практика проката мюзикла такова, что одновременно участвовать в нескольких проектах трудно. Для меня «Notre Dame» сейчас – это самое важное.

– Известно, что западные мюзиклы продаются только вместе с режиссурой. Сложно ли повторять изо дня в день канонический рисунок?

– Существует определенная схема репетиций. Режиссер говорит, что делать, куда встать, какую эмоцию выразить. Он дает четкий рисунок роли, который можно дополнить самому. Руку, например, на девяносто градусов поднять. Но кое-где в роли начинают появляться мои интонации, моя позиция, слезы, радость, злость. Я, естественно, стараюсь оправдать Фролло. Он ведь по-своему тоже несчастный человек.

– Как вы относитесь к своей резко возросшей популярности? На сайте мюзикла о вас только восторженные отзывы. Девушки с цветами у стен театра...

– Звездной болезнью заболеть не с чего. Это одна из сторон нашей работы, я же артистом стал не вчера.

– А когда?

– Я окончил ГИТИС, курс Александра Тителя. Причем вышло так: я приехал поступать на артиста драмы. Пришел, а меня спрашивают: «Что вы будете петь?» А я, естественно, готовил басню, стихи и прозу и петь ничего особо не умел и не готовился. Собрался, спел что-то из репертуара Андрея Миронова: «Надо жить умеючи, надо жить играючи... припеваючи» и какую-то цыганскую залудил – очень громко... И меня взяли так, без туров.

– Произвели впечатление?

– Я там раскричался на три диапазона: и басовый, и теноровый захватил. После ГИТИСа пошел к Григорию Гурвичу в театр «Летучая мышь», где проработал пять лет. Но через полгода после смерти Гурвича театр был распущен. Он хотел сделать настоящий театр мюзикла, первый русский театр… Продолжателей не нашлось.