О будущем проекта мы говорим с исполнителем роли Сани Григорьева Андреем Богдановым.
– Андрей, ты решил остаться в проекте?
– Конечно, я буду играть. Хотя работать в здании, где мы провели трое суток в заложниках, где погибли люди, будет очень тяжело. Сначала мне казалось, что лучше перенести спектакль в другое место или создать передвижную версию и провезти по стране. Но прошло время, и сейчас я думаю, что, может быть, это и правильно: играть в том же месте – всем смертям назло и в память о погибших...
– А как ты думаешь, пойдут в этот театр зрители?
– Этого я не знаю. Нам, актерам, проще. Мы умеем абстрагироваться, смотреть на вещи со стороны. Конечно, те, кто побывал в заложниках, теперь вряд ли вообще пойдут в какой-нибудь театр. (По нашей информации, некоторые из бывших заложников уже обменяли свои билеты от 23 октября на новые и собираются пойти на спектакль снова. Досмотреть. – «ВД».) С другой стороны, не хотелось бы, чтобы на «Норд-Ост» шли из праздного любопытства: посмотреть на место трагедии, а не на спектакль. Спектакль не виноват в том, что случилось. Он будет жить своей жизнью.
– Что сейчас происходит в Центре на Дубровке?
– Идут репетиции, занятия. Чтобы артисты не «засыхали», не теряли форму, нам устроили «второй ГИТИС»: танец, степ, ритмика, вокал... Все то, чем мы полгода занимались до премьеры. Кроме того, я по-прежнему хожу в фитнес-клуб. Герою нужно поддерживать форму (смеется). А вообще ребята рвутся в бой, мы все соскучились по работе.
– Не страшно перед премьерой?
– Ну, волков бояться – в лес не ходить.
– Чем тебе так нравится работа в «Норд-Осте»?
– Как только услышал первую демо-версию мюзикла, я сразу почувствовал: это мое! В спектакле есть идея, мощная драматургия. Это совершенно особый, «небродвейский» мюзикл. Он психологический, заставляет думать. Но играть в нем легко, потому что зрители мгновенно откликаются, плачут, сопереживают... Прошло уже триста с лишним спектаклей, и почти каждый раз зал в финале аплодировал стоя. А это дорогого стоит! Жаль только, что моему герою не дают танцевать. Правда, у меня есть номер в самом начале спектакля, в сцене «Пристани», но меня там никто не узнает: я в бороде и с усами. Почему нельзя сделать так, чтобы в более выгодном положении был положительный герой, а не Ромашка, у которого ария – просто блеск?! Этого гаденыша с таким ярким характером играть легче! (Смеется.)
– Может, ты хотел бы его сыграть?
– Да, но я сыграл бы Ромашку по-другому. Из многосерийного фильма «Два капитана» запоминается только Ромашов Юрия Богатырева, потому что он там творит что-то невообразимое! Ведь что такое отрицательный герой? При рождении все абсолютно чисты, мы, как губки, впитываем окружающее. И если не находим ничего хорошего в хорошем, ищем его в плохом. Вот что происходит с Ромашовым. Он не гад, это безответная любовь заставляет его идти на гадкие поступки. Ведь он не убил Саню, хотя мог это сделать. И вся его ария «Это не я!» – самооправдание: «Да, я хотел, но знал, что не нажму на курок, я не могу убить». Он должен вызывать сожаление. Его легко понять, ведь для достижения любовной цели можно пойти на многое: на безумства, самоубийство... Эту силу чувства надо воспевать. Люди сейчас не умеют любить. А «Норд-Ост» как раз об этом – о любви, верности, чистоте.
– Максим Новиков, игравший Саню во втором составе, ушел в «Чикаго». Ты единственный из солистов остался без дублера и играл почти каждый день. Сейчас у тебя появится смена?
– Парня на роль Сани нашли, но вводить его будут месяца через два, не раньше. Меня по-прежнему страхует Максим Новиков, он успевает играть и там, и здесь.
– А в каком мюзикле тебе хотелось бы сыграть?
– Если была бы возможность, в «42-й улице». Но мой «рязанский акцент» вряд ли представлял для них какой-то интерес. Жаль, что этот мюзикл у нас не приняли.
– Раз уж мы заговорили о мюзиклах, не могу не спросить о «Чикаго».
– «Чикаго»? (Длинная пауза.) Ребята нас сильно поддержали. Когда мы сидели в заложниках, они были солидарны с нами и не играли спектакли в те дни. Спасибо им! Из остальных мюзиклов, которые идут сейчас в Москве, больше всего, как это ни странно, мне до сих пор нравится «Метро». Да, это шоу, это световое представление. Но мне нравится энергия этих молодых ребят. Там неплохо поют, хорошая хореография и режиссура. И главное – есть идея, за которой интересно наблюдать. Я романтик по жизни, меня не привлекает чернуха и всякие ужастики. В театре мне интересно следить за человеческими отношениями.
