На сцене Мастерской Петра Фоменко режиссер Иван Поповски оживил Зазеркалье Льюиса Кэрролла. В помощь ему были ниспослан целый союз художников. В итоге он подарил-таки своему зрителю (и большому, и маленькому) великую иллюзию волшебства.

Первый за два десятка лет детский спектакль Мастерской Петра Фоменко поставлен и к месту, и ко времени. Популярность героини Кэрролла зашкаливает после бертоновской ленты в 3D, а современные технологии позволяют и в театре любую сказку сделать былью. Ко всему прочему, «Алиса» — сочинение вполне в стиле Мастерской, — великий парадоксалист Кэрролл любил играть смыслами и зашифровывать идеи. Правда, Иван Поповски отрицает наличие двойного дна у своей постановки, убеждая зрителей, что создал спектакль исключительно для детей и как развлечение.

В любом случае мир детских грез получился у «фоменок» очень реальным. Вся молодая половина труппы корпела над его созданием вместе с художниками Вадимом Головней, Константином Лебедевым, Владимиром Максимовым, Юлией Михеевой, Ольгой Тумаковой. Художником по костюмам стала сербка Ангелина Атлагич. Хореографом — Олег Глушков, наконец, был приглашен даже специальный «консультант по иллюзиям» — Рафаэль Циталашвили.

В результате кэролловские аллюзии и метафоры получили по-настоящему грандиозное воплощение.  Тут и слоны летают, и шахматные фигуры двигаются, и кувшинки загораются электрическим светом на видео-волнах. Впрочем, довольно скоро начинает закрадываться опасение, что эта волшебная картинка создана исключительно ради картинки.

Алиса оказывается в стране шахмат и проделывает путь от Пешки до Королевы, знакомясь с жителями Зазеркалья. К слову, Зазеркалье — это вам не Страна Чудес (Поповски выбрал для своей постановки не первую, более популряную книгу Кэрролла, а вторую). Здесь нет Чеширского кота и Безумного Шляпника, зато имеются Шалтай-Болтай, Черная и Белая Королевы, Тигровая Лилия, Маргаритка, Труляля и Траляля и Черепаха Квази. А еще Единорог и Лев выясняют отношения, и огромный паук сторожит Черного Короля. Безумные с виду, герои и ведут себя странно. Но дело не в странности. А в их необязательности. Добрую половину действующих лиц можно было безболезненно для общей концепции спектакля проигнорировать. Большинство их диалогов несколько затянуты, зрители на некоторых сценах откровенно скучают. Как будто режиссер не закончил свою мысль, не вылепил своей правды, тем самым совершив подмену смысла картинкой. Вроде бы на сцене много всего происходит (с визуальной точки зрения даже с избытком) — однако как Алиса ни мечется между героями, сменяющими один другого, спектакль часто и основательно буксует.

Суровая Алиса Веры Строковой мало чему удивляется и радуется нечасто. Возможно, такой свою героиню и задумали «фоменки», но экспрессии семилетней девочки ей все-таки не хватает. Хотя бы для того, чтобы избавиться от некоторой монотонности испонения.

В итоге спасают ситуацию все те же декорации. Нельзя не охать-ахать, когда с периодичность в три минуты на сцене распускаются какие-то невиданные гигантские цветы, из-под сцены вырастают деревья, домик запросто превращается в морской берег, а старый комод — в белоснежную лодку. Все эти сценические изыски заставляют порадоваться за высокотехнологичный театр. И посожалеть о театре осмысленных концепций. Изящные режиссерские решения, свойственные Мастерской, оказались подменены не всегда изящными эффектами. В духе времени, но совсем не в духе «фоменок».