Александр Галибин, известный киноактер, дебютирует в Москве постановкой в чеховском МХАТе. Актер Александр Галибин, известный по фильмам «Клим Самгин», «Романовы. Венценосная Семья», «Трактир на Пятницкой», уже несколько лет серьезно занимается режиссурой. Успешно ставит у себя дома, в Петербурге, и в Новосибирске, где даже возглавляет известный на всю страну театр «Глобус». Для столичного дебюта Галибин выбрал новую версию мифа об Обломове в переложении Михаила Угарова, где «обломовщина» вопреки школьному канону оказывается весьма привлекательной «болезнью».

– Александр Владимирович, почему вас как режиссера всегда интересовала современная драматургия?

– Современные драматурги ценны тем, что могут в текстах концентрировать время, в которое мы живем. Михаил Угаров, на мой взгляд, как раз из тех авторов, кто способен максимально точно отразить современность. Фигура Обломова, осовремененная и заново осмысленная, стала вдруг чрезвычайно интересной именно сегодня.

– Чем же?

– Попытаюсь сформулировать. В нашем резко повзрослевшем мире сейчас очень остро проявилась тоска по «другому человеку» – открытому, душевному, еще не отошедшему от детского восприятия жизни. Человек ведь не может оставаться ребенком до конца своих дней, ему обязательно нужно взрослеть, ограничивать свое существование какими-то рамками и условностями. А это, мне кажется, отчасти мешает самой жизни. Обломов остался ребенком, перестал взрослеть и этим интересен.

– Обломов остался фигурой нарицательной, русским национальным мифом?

– Абсолютно. Причем этот миф в советское время подавался со знаком «минус». Достаточно вспомнить ленинский ярлык «обломовщина». Мы не собираемся спорить с Лениным, но «минус» на «плюс», безусловно, стоит поменять. Что раздражало Владимира Ильича в Илье Ильиче? Свобода, ничегонеделание. Это не могло не вызывать настороженности. А в том, что Обломов – человек свободный, мы с Угаровым сходимся. Наш спектакль – это просто версия, которая имеет право на существование именно сегодня.

– Почему вы решили изменить название пьесы?

– Название «Облом off» мне кажется эпатажным. Хотелось  быть ближе к первоисточнику. Эту пьесу Михаилу Угарову заказал еще Олег Ефремов – он хотел сделать спектакль сам. В нашем названии угадывается перекличка с Толстым, у которого есть чудный рассказ «Смерть Ивана Ильича». Но у нас речь пойдет скорее о духовной смерти. Я даже собирался поначалу взять слово «смерть» в кавычки.

Мне близко самоощущение нового Обломова. У каждого человека должен быть свой домик, куда никто не может проникнуть. Если человека этого домика лишают, наступает его смерть. Духовная, во всяком случае. А за ней и физическая. И это, мне кажется, тоже мотив сегодняшнего дня.