Первая оперная премьера сезона в Большом театре — «Дон Жуан» Моцарта — обещает много эмоций: благодаря тандему Дмитрий Черняков — Теодор Курентзис театр опять выглядит полноправным участником мирового процесса.
Сцена из оперы «Дон Жуан»
Когда эта парочка только начинала совместные действия на оперной ниве, пессимисты утверждали, что двум харизматикам на одной сцене не место, и альянс едва ли доживет до премьеры. Между тем лучший оперный режиссер и лучший оперный дирижер России в категории «около сорока лет» сработались в идеальном формате: с одной стороны, оба не лезут на чужую территорию, с другой — отлично понимают, что на ней происходит. Такой подход обеспечивает постановщикам взаимное уважение, а зрителям обещает если не художественные открытия, то как минимум крепкий профессиональный спектакль, про который ни за что не подумаешь, что он идет на одной сцене с заспанным «Борисом Годуновым». Теодор Курентзис в статусе постоянного приглашенного дирижера Большого сжился с лично избранным составом оркестра и ради приближения к моцартовскому звуку велел ему играть на капризных, сделанных по старым образцам инструментах. Сама же постановка уже прославилась и без их стараний. Спектаклем «Дон Жуан» Дмитрий Черняков этим летом открывал Оперный фестиваль в Экс-ан-Провансе, где его прозорливо назначили главной сенсацией — и не просчитались. Как и на французской премьере, на московской будет международная команда солистов. Во-первых, потому что Черняков разборчив, а во-вторых, «Дон Жуан» — копродукция Большого с упомянутым фестивалем, мадридским театром Реал и Королевской оперной компанией Торонто. Большой тоже представит четверых солистов, к ним добавятся двое проверенных русских моцартовских певцов — приписанная к Новосибирску, но поющая по всей Европе Вероника Джиоева (Донна Эльвира) и солист Мариинки Эдуард Цанга (Мазетто). Из этого добра Черняков вместо картонной оперной красотищи сложил детективную драму в стилистике жесткого авторского кино. Раскрывать его ходы — занятие вредное, но, например, умирает Дон Жуан от сердечного приступа. Это не так красиво, как от проклятия Командора, но намного страшнее для зрителя.
