Вергилио Сиени скрестил науку и танец.
Постановка «Печальные тропики» же заслуживает отдельных слов благодарности. Такой театр почти революция, он выводит на авансцену не танец как таковой, а ассоциации, с ним связанные. Действо, похожее на околонаучный перформанс, заставляет думать. Сиени основал свою постановку на работе основателя структурной антропологии Клода Леви-Строса. Того самого, который рассказал миру об угрозе исчезновения индейских племен кадиувеу, бороро, намбиквара, тупи-кавахиб. Точно так же, как его кумир, Сиени низверг принципы, на которых строится современная цивилизация. Все умрут, никого не останется.
Беспощадная философия рождает жестокие образы. Действие происходит в плотном тумане, лиц артисток почти не видно. Они в мешковатых фланелевых костюмах грязно-розового цвета, а растрепанными волосами и сумасшедшими глазами. На плечах у них — игрушечные тушки мертвых животных. Они кого-то ищут, возможно, самих себя.
Здесь нет места визуальному наслаждению, скорее даже наоборот. Смотреть на медленные сомнамбулические движения мучительно, но и оторвать от них взгляд невозможно. Как кролик смотрит на удава, — так зритель сморит на итальянскую труппу.
Дуэты артисток нелогичны и странны: кто кому подчиняется понять невозможно. Нагнетанию обстановки способствует жуткая какофония вместо музыки, явно символизирующая скрежет и грохот современных цивилизаций. Ту же задачу решает сценография. Европейцы — давние поклонники минимализма, и в «Тропиках» себе не изменили. Жуткий эффект производят всегда внезапные падения белых занавесов (их на сцене целых три) и пластмассовые головы белых птиц, которые появляются ближе к финалу. Никаких других декораций не предусмотрено, — на сцене только артистки и гулкая пустота.
Танец Сиени (если весь этот саспенс можно назвать танцем) похож на ритуальную игру, на некий гипноз, целью которого является пробудить человеческое сознание. Сверхзадача у постановки, конечно, тривиальная, зато хореографическое воплощение выше любой критики.
