Если видишь на сцене приметы 1930-х (а они рассыпаны в «Светлом ручье» во множестве), то лучше отрешиться от их буквального восприятия. Следует почувствовать себя театралом, а не гражданином: наслаждаться зрелищем, а не пытаться возмущаться пародией на историю империи.
На «Ручей» лучше не ходить без чувства юмора. Несмеяны не поймут, в чем тут соль. Не заметят, как сложно Шостакович сплел пафос, лирику и сатиру. Не почувствуют, что те же любовь, ревность, горе или ликование обуревали людей и в эпоху строительства коммунизма. Не оценят идей хореографа Алексея Ратманского, который с иронической мудростью смотрит на историю советской страны сквозь призму традиционной комедии положений. Перед нами чистейшей воды водевиль, сделанный с упоением и восхищением, юмористическая повесть о людях, одетых в ситцевые платья и смазные сапоги.
И все только средство: либретто о приезде столичных артистов в передовой кубанский колхоз, преувеличения во всем, начиная от гигантских фруктов и овощей, выращенных тружениками села. Цель – театральная игра в советский спектакль и одновременно тончайшая насмешка над ним. Здесь в одну гремучую смесь попали показушная телесная бодрость физкультпарада, назидательная повествовательность «драмбалета» и декоративная «дружба народов».
