Лучшее в выходные: Шопен для эгоистов

В «Современнике» выходит спектакль, который вполне может стать одним из ярких событий сезона. Весь вечер на сцене Марина Неелова и Алена Бабенко.

Сделать спектакль «Осенняя соната» по сценарию знаменитого фильма Ингмара Бергмана решилась Екатерина Половцева, недавняя выпускница Сергея Женовача. Пару лет назад она поставила в Молодежном театре обаятельный детский спектакль «Почти взаправду». Потом дебютировала на сцене «Современника», выпустив не менее обаятельную и изящную «Хорошенькую» по столетней давности пьесе Сергея Найденова. Однако обаянием и изяществом режиссерские достоинства Половцевой не исчерпываются — иначе ей не удалось бы увлечь своим замыслом саму Марину Неелову. В 1978 году Ингмар Бергман написал сценарий и снял один из своих самых мрачных фрейдистских фильмов. Молодая, замужняя и очень несчастная Ева (Лив Ульман) живет в сельском захолустье. Однажды она решается пригласить к себе мать, прославленную пианистку Шарлотту (Ингрид Бергман), схоронившую всех своих мужей, но все еще не потерявшую привлекательности. Та приезжает и с ужасом обнаруживает, что ее вторая дочь, родившаяся инвалидом, живет не в приюте, а в доме Евы. Все попытки матери и дочери сблизиться только множат число их душевных ран и неприятных воспоминаний. В итоге после страшного ночного объяснения мать уезжает, а дочь шлет ей вслед покаянное письмо.

Есть все основания верить, что этот невеселый сюжет в спектакле «Современника» заиграет новыми красками. Не потому, что режиссер переписала сценарий Бергмана, перенеся его в сегодняшнее время — ничего такого Половцева делать не стала. Кроме одного: она взглянула на сюжет тридцатилетней давности глазами современного человека. И тут вдруг случилось то, что бывает в цирке, когда под черным, вроде бы пустым цилиндром фокусника обнаруживается белый кролик. Вот так же невеселый сценарий Бергмана, оказалось, полон тончайшей иронии.

Здесь Ева (Алена Бабенко) зачем-то играет для матери Шопена, а мать (Марина Неелова) не в силах скрыть досаду от ее беспомощного исполнения. Обе понимают нелепость и бестактность своего поведения, но не могут себя переломить. С беспристрастностью Фемиды разбирая мотивы поведения матери и дочери, режиссер дает собственную трактовку сюжета Бергмана. Ева на самом деле не тот ангел, каким хочет казаться, а Шарлотта не столь лишена материнского инстинкта, как это было в фильме. Впрочем, обе страшно схожи и весьма комичны в своем беспробудном эгоизме, который и загоняет каждую из них в тупик.

Художник Эмиль Капелюш соорудил на сцене «Современника» большой наклонный помост, отчего героини, вроде бы уверенно стоящие на ногах, все время будто балансируют на обрыве. В этом странном, сумеречном доме самым стойким и единственным любящим существом оказывается тяжело больная Елена (Елена Плаксина). Во время мучительного объяснения Евы и Шарлотты она долго и безнадежно зовет их к себе — а они, как обычно, заняты своими чувствами. Впрочем, никакого указующего перста и однозначной развязки в спектакле не будет. Единственное, что можно гарантировать заранее, это отменный актерский ансамбль.