К самым консервативным областям человеческого бытия – медицине и образованию – давно пора добавить музыкальный театр. На какие оперные и балетные постановки Москвы стоит идти поклонникам традиции, а на какие – ценителям новаторского подхода?
Опера «Лючия ди Ламмермур» в Музыкальном театр Станиславского и Немировича-Данченко
При любых правительствах в любых городах и странах главный автор в оперном театре – Джузеппе Верди с неумирающей «Травиатой». А в России хоть монархия, хоть революция, хоть путч с перестройкой – все равно танцуют «Лебединое озеро». Труппы скучают, зато обеспечивают аншлаг с полным сбором. Зритель считает себя продвинутым, но голосует за проверенное кошельком. А ведь не лебедем единым жив сегодня московский музыкальный театр.
ТЕАТР ИМ. СТАНИСЛАВСКОГО: ФОРМУЛА УСПЕХА
Самое главное и важное, что случилось со столичными оперными домами последних лет, – в полный голос заявили о себе «вторые» и даже «третьи». Традиционно проигрывающий Большому в престиже и так же традиционно любимый москвичами Музыкальный театр имени Станиславского преуспел больше других. Зазвал к себе поработать живого классика Джона Ноймайера, подсуетился с испанцем Начо Дуато,вовремя рассмотрел финна Йорму Эло. И теперь с достоинством хвастает аншлагами не только на «Лебедином…». Впрочем, и «Лебединое…» у него свое, особенное. Без претензий на философичность и помпезное величие, местное «озеро» тяготеет к внятной драматической сказке – не напрасно именно эту версию почти полвека назад поставила себе Парижская опера. В Музыкальном имени Станиславского есть и что послушать. Новинка сезона – посвященная двухсотлетию Великой Отечественной войны 1812 года постановка «Войны и мира» Сергея Прокофьева. Капитальная, с добротными костюмами и сценографией, по качеству она принадлежит чуть старомодному неспешному театру, чье обаяние на современного зрителя парадоксально действует все сильнее. В том же духе здесь исполняют оперы – тесты на вокальный уровень, «Лючию де Ламмермур» Доницетти и «Сказки Гофмана» Оффенбаха. В последней, слушая баркаролу и наблюдая венецианский пейзаж, можно просто растаять от счастья.
НОВАЯ ОПЕРА: ПЛЯСКИ ПОД ГОЛУБЯТНЕЙ
Неизбежная часть Москвы прогулочной – старинный сад Эрмитаж на Каретном Ряду. Зимой там дивный с фонариками каток, летом в европейском духе кофейни с подушками на лужайках, круглогодично – маленькая голубятня и жареный миндаль. Спрятанная в этом саду «Новая опера», годами не воспринимавшаяся меломанами всерьез, понемногу обзавелась молодыми голосами и встряхнула афишу. «Норма» Беллини, «Паяцы» Леонкавалло, «Джанни Скикки» Пуччини, «Золушка» Россини – это все набранный за последние пять-семь лет репертуар «Новой оперы», исполняемый на итальянском языке на очень достойном уровне. Разве что душа попросит наперекор чего-то квасного, клюквенного – тогда можно на «Князя Игоря». Новинка сезона с русичами, татарами, мечами, кольчугами и бешеными половецкими плясками словно специально создана, чтобы удивлять экзотикой иностранных гостей.
БОЛЬШОЙ ТЕАТР: ЛЕПНИНА С ПОЗОЛОТОЙ
Впрочем, гость гостю рознь, и если он хоть немного вхож в оперный театр или слегка знаком с русской классикой, надо правдами и неправдами повести его на «Евгения Онегина» в Большой. Да и всем полезно послушать «наше все» Петра Чайковского по «нашему всему» Александру Пушкину в постановке лучшего в России оперного режиссера Дмитрия Чернякова. Да,все-таки в Большой. Не подумайте, главный театр страны – не самоцель. В конце концов, если не хотите разориться на билетах, можно пойти на экскурсию. Не прошло и года со дня открытия реконструированной исторической сцены, а театр, как его цивилизованные мировые собратья,стал приглашать гостей на «просто знакомство». Вот лепнина, вот историческая кладка. Вот краска на стенах – точная копия идеи архитектора Кавоса, а вот чудо-ткань на креслах. Надо просто позаботиться о туре заранее – ведь, хотя информация о нем не тайная, она не слишком афишируется: отбоя от посетителей нет и в ближайшее время не предвидится. Но лучший выбор – желать все и сразу. Тут надо честно признать, что, как и во всяком нормальном театре, в Большом даже на исторической сцене есть спектакли, скажем мягко, не блистательные. Они абсолютно соответствуют формату главной сцены по масштабу и качеству исполнения, но… Жаждущего не только entertainment зрителя они могут не слишком порадовать. Императорская «Турандот» в восточном вкусе. Мрачный «Набукко». Бесконечная,светло-серая с позолотой «Раймонда», на которой смертельно скучно даже призванным изображать радость девушкам из кордебалета. Эти спектакли дадут исчерпывающее представление о мощи и о вкусах Большого. Но о его реальных силах, перспективах и креативности расскажут другие. В этом сезоне афишу украсят столь любимые в мировых оперных домах комический «Кавалер розы» Рихарда Штрауса и гламурные «Драгоценности» Джорджа Баланчина. Не так часто, как хотелось бы, но все-таки идут роскошный «Корсар» Мариуса Петипа и программа одноактных современных балетов, в том числе британского радикала Уэйна Макгрегора.
...И БАРХАТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ
Но чтобы совершить правильную бархатную революцию в собственных представлениях о консервативном искусстве, надо, прежде всего, посмотреть постсоветское ноу-хау – один балет и одну оперу. «Светлый ручей» Дмитрия Шостаковича в постановке Алексея Ратманского и «Золотой петушок» Римского-Корсакова в режиссуре Кирилла Серебренникова. «Светлый ручей» – название колхоза, в который приезжает из города бригада балетных артистов. Здесь перемешаны старые любови, прятки с переодеваниями, мотивы «Кубанских казаков» и почти целый акт хореографической ВДНХ. Здесь уже зрителя радуют сцены с громадными огурцами, плясками колхозников, казаков и просто джигитов. Декорации представляют собой дословную цитату одного из символов ушедшей эпохи – фонтана «Дружба народов» с золочеными бабами. В «Золотом петушке» вроде бы та же главная тема прощания с советской утопией, но вместо мелодрамы тут – трагедия, а вместо фарса – драма. Три действия оперы словно в магической машине спрессовывают в одно зрелище всю историю родины с ее опричниной,превращенной в КГБ и ФСБ, бездумными граждан- скими войнами и безумьем массовых парадов. Может быть, совсем не важно, что Царь Додон физически похож на Бориса Ельцина, а его преемники – на нынешние «две ветви» власти. Может, даже не важно, что в финале перед правительственной трибуной, как в плохо забытые времена, маршируют войска, тащат на колесах громадную ракету, идут бесконечной колонной трудящиеся и наряженные Микки Маусами пионеры в галстуках. Важно, что после санитарного минимума из этих двух спектаклей всякий имею- щий глаза и уши зритель поймет, что музыкальный театр – отнюдь не заповедник. Конечно, время здесь течет немного по-своему, и жизнь в ариях и па преломляется специфически. Но как бы ни был музыкальный театр консервативен в своей любви к Верди и «Лебединому озеру», он способен быть ярким актуальным искусством.
НА СПЕКТАКЛИ КАКИХ РЕЖИССЕРОВ НАДО БЕЖАТЬ
За два сезона испанец Начо Дуато превратился в самого популярного импортного хореографа русского балета.
Горячий финн петербургской выучки Йорма Эло набирался опыта в самых известных мировых компаниях.
Дмитрий Черняков остается самым скандальным и самым талантливым оперным режиссером России.
Впервые поставившему оперу Кириллу Серебренникову пришлось смириться с чужим уставом в чужом монастыре.
