Первая красавица «Школы драматического искусства» сыграла в премьерной постановке Дмитрия Крымова «Как вам это понравится...». В интервью «ВД» актриса рассказала о новом спектакле и своей работе с Крымовым, Гаркалиным и Барышниковым.
У меня было счастливое московское детство. Помню трехкомнатную малогабаритную квартиру, — нас там жило три семьи, включая двух моих двоюродных братьев. Мы с ними все время дрались, при этом очень нежно друг к другу относились. Квартиру переоборудовали под свои игры, — строили шалаши исключительно дома (улыбается). На общей даче лазили по деревьям в саду, воровали лошадей, чтобы прокатиться, вместе купались... Все самые теплые воспоминания связаны с тем периодом.
О театре
Театр был в моей жизни всегда, сколько себя помню. Мои родители — актеры. Мама поет в хоре Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, папа учился в ГИТИСе у самого Покровского. Они водили меня с собой на занятия, даже на экзамены. Помню, как на одном из них папу стали поправлять. Я так переживала, сидя на своем стуле, долго выдумывала фразу, в результате встала и сказала: «если вы моего папу будете ругать, я ваши башмаки съем».
О театре как о судьбе я никогда не думала. Просто существовала в этой среде. При этом мне нравились математика, литература...Я ходила на танцы, на вязание, плетение, карате и плавание. А когда все это делать научилась, решила, что надо заняться чем-то серьезным (улыбается). Пошла в музыкальную школу по классу гитары. Ее я не закончила, поскольку был объявлен набор в Гнесинку. Там я впервые поняла, что больше не работает формула «учитель и ученица». Что теперь есть только общее дело. Это была моя первая встреча с профессией.
О ГИТИСЕ
После того, как я закончила Гнесинку, я растерялась. Как будто вышла из дома на совершенно незнакомую улицу. Тогда я пошла и поступила в ГИТИС на курс к Валерию Борисовичу Гаркалину. Наше знакомство было замечательным. Помню, я в страхе открыла дверь приемной, а он — так просто, с юмором сказал «ну заходите, кто там следующий белобрысый». Что-то в этом роде. И всё, я перестала бояться.
Об учителях
Первые, кто поверил в девочку, которая ничего не умела, были мои педагоги в Гнесинке. Григорий Ефимович Гурвич, который набирал курс, Тамара Ефимовна Лукьянченко и Игорь Александрович Махров. От них я чувствовала максимальную поддержку всегда. Они сюсюкались со мной, спрашивали, что ела на обед, когда спать легла, почему не причесана (смеется). Потом возник Валерий Гаркалин ... Прежде всего, он учитель с чувством юмора, с человечным и теплым. Это сегодня редкость. Но если что-то не получается, может сделать больно словом. Потом, правда, всегда добавит: «да, у тебя сейчас ожог, но так надо». Главное, чему он меня научил — думать. Он всех своих учеников подталкивает к самостоятельным решениям.
О Крымове
Наше знакомство было очень смешным. В один из классов, где я занималась, заглянула девочка и сказала: «знаете, там художник пришел, хочет ставить спектакль, ему нужные маленькие подвижные девочки». Я позвонила с диким вопросом: «вам насколько маленькие и насколько подвижные нужны?» Потом Дмитрий Анатольевич пришел ко мне на экзамен, после которого мы договорились о встрече. Так все и началось. Наш первый спектакль назывался «Три сестры», хотя это был «Король Лир» по Шекспиру. Изначально у Крымова даже роли для меня не было. Но он обещал «что-нибудь придумать» и придумал (улыбается). Помню, как мне понравилось у него на репетициях, так все было симпатично и ново. Я втянулась. Потом мы поставили «Дон Кихота», потом «Жирафа»...
Об идеальном театре
Идеальный театр — не важно, репертуарный он или какой-то другой, — это тот, в котором все заражены общей идеей. Горят мечтой воплотить ее на сцене. Но если говорить лично обо мне, то я всегда за эксперименты. В нашем театре они — обычное дело. Чем больше хочется попробовать, тем лучше. Я, например, умею не только играть и одновременно петь, но и ходить на ходулях, разговаривать с куклой-марионеткой. И еще — театр это не про «поболтать», а про «поговорить по душам». А это очень серьезное и ответственное занятие.
О новом спектакле
Когда мы начинаем репетировать спектакль, то обычно, в начале, есть только тема, которая нас волнует. И если она глубокая, то она обязательно потянет за собой большое количество смыслов. В спектакле «Как вам это понравится...» мы хотели рассказать о тех, кто создает художественные произведения и выносит их на суд публике. В итоге мы рассказали и об актерской боли, и об отношениях артистов и зрителей, и о любви. Хотелось сделать все это небанально, иносказательно найти подходящий для этого способ. Нам показалось, что гигантские куклы — это то, что нужно.
О Барышникове
Одна из моих новых и больших работ — спектакль «В Париже». В Москве он, к сожалению, играться не будет, поскольку мой партнер — Михаил Барышников — принципиально не ездит на родину. Спектакль — одновременно большое счастье и большое испытание для меня. Если обычно я на сцене одна из многих, то здесь нас всего двое. Я и Он. Вы даже не представляете, как мне было страшно. Если бы я думала о Михаиле, как о том, кто станцевал то-то и то-то, снялся там-то и там-то, я бы, наверное, вообще не вышла на сцену. Но с ним оказалось легко. Он не приносит собой «бэкграунд», сразу начинает работать, обсуждать детали... Он — фантастический партнер. Огромное ему спасибо за это. И еще за то, что мы не возненавидели друг друга в итоге (улыбается) Спектакль игрался 32 раза подряд, иногда по два раза в сутки. И честно скажу, что было непросто.
О публике
Существует разница между нашими зрителями и зрителями заграницей. Во Франции и Америке, например, когда я проходила через зал с огромной открыткой в руках, люди вставали с мест, несли ее вместе со мной. В общем, были готовы присоединиться к действию сразу. Для русского актера это неожиданно. В России есть некоторое отчуждение «они показывают — мы смотрим». Казалось бы, о таком близком и быстром контакте с публикой, как зарубежом, можно только мечтать. Но есть и опасность. Ты сразу становишься зависим от зрителя, от его реакций. Возникает соблазн подыграть, сделать так, чтобы тебя продолжали любить. В результате уходишь от смысла роли, теряешь мысль.
О кино
Я верю в российское кино. Стараюсь сниматься сама. Хотя после «Ворошиловского стрелка» делала это не так уж часто, — «не отпускает» театр. Последняя моя работа после шахназаровской «Палаты № 6» — четырехсерийный фильм Дмитрия Фёдорова «Солдатские сказки». Это по Саше Черному. Работа очень мне дорога, и я надеюсь, что ее, наконец, покажут.
Для меня самая большая радость, когда появляется сильное желание сделать что-то новое. И когда для этого есть возможность. Это касается всего — и профессии, и отношений... А если говорить о любви, то здесь мне важно услышать близкого человека. И быть услышанной им.
Об отдыхе
Отдыхаю я по-разному. Иногда достаточно просто лечь и часок полежать. Иногда уехать куда-нибудь. Но самый хороший способ — чему-нибудь научиться или посмотреть балет. Это совершенно другой вид искусства, далекий от меня. Последнее сильное впечатление — одноактная постановка Начо Дуато «В лесу» (идет в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко, — прим. Ред.). Настоящее потрясение. Такое всегда переключает сознание, дарит вдохновение и, в конечном счете, отдых.
фото (1) - Алексей Витвицкий
фото (3) - Наталия Чебан
