Театральная Москва в предвкушении: дебютирует в новой роли. Весной народный артист России возглавил Театр им. Ермоловой, произвел с ним «ряд волшебных изменений» и в начале декабря открывает 87-й сезон.
Во-первых, я даю интервью. Это все байки ваших коллег о моей закрытости. Я просто не лезу, как ненормальный, во все телепрограммы, ток-шоу, глянцевые журналы и прочие СМИ, лишь бы меня не забыли. Нет, интервью — часть моей профессии. И к журналистам я нормально отношусь. Просто надоедает говорить одно и то же, хотя я и пытаюсь в своих ответах плести какие-то другие кружева.
Что делать: когда есть инфоповод, подобный нынешнему, однотипные вопросы неизбежны. Смену власти в театре газеты назвали «бархатной революцией». И, судя по атмосфере в нем, пока все хорошо?
Пока все отлично! Я не помню, чтобы какого-то худрука труппа так приняла, но, повторю — пока. Я никого не могу уволить, но при этом не скрываю, что работа будет далеко не у всех артистов.
Новый сезон у вас открывается позже, чем в остальных столичных театрах, поскольку вы ремонтировали и здание, и репертуар, оставив из 28 спектаклей только четыре и запустив новые. Чем будете удивлять?
Вы знаете, когда ставишь перед собой задачу кого-то удивить, это чаще всего не получается. Я на сборе труппы так и сказал: на спектакли не ориентируемся, будем крепить базу — профессиональную, техническую, какую угодно. Будем работать, вызывая интерес к театру. Появится шедевр — замечательно, ну а не появится, надо обеспечить такое существование театра, чтобы зритель знал, что у нас он в любом случае получит качественный продукт. А чем удивлять?.. Уже наудивляли — и голыми задницами, и матом, и спецэффектами. Ничем уже не удивить!
«Талант — единственная новость, которая всегда нова…»
Абсолютно согласен с вами и с Борисом Пастернаком! А все остальное при таком количестве информации — и нужной, и ненужной — сегодня уже не волнует. Наоборот, в этом бешеном мире можно удивить спокойствием, попыткой самосозерцания… У нас в следующем году, когда откроется новая сцена, будет репетироваться пьеса Анны Яблонской «Утюги», где люди живут на каком-то непонятном острове, коллекционируют старинные утюги, и время для этих людей остановилось. Так, может, удивить сейчас человека можно призывом остановиться и оглянуться?
Посмотрел вашу афишу. Чем вызван такой выбор пьес — либо почти неизвестные широкой публике имена, как Яблонская с «Язычниками» и Овчинников с «Самой большой маленькой драмой», либо хрестоматийные, как Островский?
Интуиция. У меня нет портфеля с пьесами, чтобы я сидел и думал, кому бы предложить их поставить. Ничего подобного! Люди приходят сами, и я очень рад, что они проявляют инициативу. Евгений Каменькович захотел впервые поставить на большой сцене «Язычников» Анны Яблонской. Прежде эта «новодрамовская» пьеса шла лишь по малым сценам. Или вот пришел к нам Саша Созонов предложил замечательное решение «Портрета Дориана Грея». Он молодой режиссер — но мне понравилось, как он мыслит. К тому же у «Портрета Дориана Грея» в России нет большой сценической истории. Потом пришел Алексей Кузмин-Тарасов с идеей «Снегурочки». Я думал, кому нужна сейчас «Снегурочка»? Но он написал песни в стиле регги, собрал команду, там занята молодежь… У меня нет четкой репертуарной политики, но ее вообще сегодня в театрах нет.
Да, большинство театров — супермаркеты.
Театр и должен быть разнообразным, а главное, как считал Станиславский, общедоступным.
Понятно, что публика хлынет в обновленную «Ермолову», чтобы увидеть Меньшикова. Но, кажется, вы не хотите, чтобы это был театр одной суперзвезды?
У меня нет стремления играть много. Я и сейчас три своих спектакля из «Театрального товарищества 814» перенес сюда потому, что нужен репертуар. Сделал это просто для поддержания интереса к театру на первых порах. «Игроков» мы в Москве давно уже не играли, теперь сделали новую сценическую редакцию и новые декорации, а состав останется прежним. А что касается премьер, я сыграю лорда Генри в «Портрете Дориана Грея».
Но почему все-таки не горите желанием играть и ставить?
Мне так понравилось «художественно руководить»! Я вдруг понял, что это мое призвание. Мне жутко нравится придумывать! Я всегда говорю, что я – ленивый, мне интересно придумать спектакль, а вот воплощать уже скучновато, тут мне нужны помощники, чтобы заменить. А потом я приду в последний момент – и раз! — такими широкими мазками все завершу. Такая «жизнь в искусстве» мне по душе. А вот корпеть над ролью, думать над поворотами характера — нет. Хотя я очень люблю «застольный» период, когда пьеса обсуждается. Или думать о роли дома на кухне, или пока в ванной лежишь… Мне как-то раз Женька Каменькович на футболе сказал: «Все-таки сволочь ты, наверное, бросишь актерскую профессию и станешь продюсером!» Нет, продюсером я не стал, хотя худрук во многом ему сродни.
Говорят, все эти месяцы, пока шел ремонт, вы называли себя не худруком, а прорабом?
Ну а что делать? Конечно, у меня есть кому перепоручить все эти функции, хотя некоторые — некому. Но я разделяю мнение, что если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам. К примеру, вешают крючки в гардеробе, я подхожу, смотрю, и мне становится плохо. Я их тут же срываю. Я как-то даже пожаловался Мише Куснировичу: «Сам езжу лампы для фойе выбирать!» А он смеется: «Дурачок, это же самое интересное!» Он, кстати, спонсор нашего театра.
Вы упомянули про футбол. Остается время участвовать в турнирах московских театров?
Мы тренируемся дважды в неделю! На днях мне исполнилось 52, поэтому играю я в обороне, предоставляя молодым возможность побегать. А еще я тренер нашей команды «Игроки».
О каком зрителе — театральном, а не футбольном — вы хотели бы сказать «Наш!»?
А я не знаю. Аудитория Театра им. Ермоловой будет формироваться. В последнее время публика слу- чайная была. Мне рассказывали, что, например, приходили бабульки, которым нечего делать дома, они в антракте разворачивали пакеты, ели яйца и бутербродики. Мы оставили дешевые билеты, не бабашим высокие цены, только на бал 31 декабря часть билетов будет по 10 тысяч, остальное в разумных пределах.
Если бы не «Новогодний бал с Олегом Меньшиковым», куда бы вы отправились 31 декабря?
В горы. Мне очень понравилось на Тибете — будто тебя энергией накачивают. Магическое место!
Возвращаясь к вопросу про «удивлять». Когда-то в Лондоне вы играли с Ванессой Редгрейв, а возможно ли, чтобы она сыграла на вашей сцене?
А почему нет?! Не надо бояться обращаться. Надо заинтересовать человека. Когда говоришь «Пойдем поработаем, только не знаю зачем, не знаю над чем», тебе скажут «До свидания!». А вот когда позвонишь и скажешь: «Ванесса Ивановна, только ты, дорогая, можешь это сыграть! И я готов ждать тебя год, два, потому что знаю — кроме тебя, никто!..» И я вас уверяю, если у нее будет время, она приедет.
фото: pr-служба Театра им. Ермоловой
