рассказала «Вашему Досугу» о новой роли в спектакле Екатерины Половцевой «Посторонний», а также своем отношении к философам-экзистенциалистам, исповедальном театре Римаса Туминаса и чувстве юмора Марины Нееловой.
Еще в школе я увлеклась экзистенциалистами. Но тогда меня больше привлекал Сартр, с его агрессивными политическими взглядами. Возможно, в силу юношеского максимализма. Сегодня ближе Камю и его вывод: насилие во имя добра невозможно. Драматургию его я обожала всегда. «Калигулу» особенно. С повестью «Посторонний» познакомилась только после того, как Катя (Екатерина Половцева, режиссер — прим. Ред.) предложила роль. Надо сказать, прочитала на одном дыхании.
«Люди во все времена делятся на два типа: на тех, кто осуждает и тех, кто этого не делает»
Что же так увлекло?
Вопросы, которые Камю ставит перед читателем. Где, как, при каких условиях человек раскрывается, становится таким, какой он есть. Можно ли его судить. И еще. Геройство — это воспитанное в себе качество или сиюминутный порыв?
Как вам кажется сегодня все эти вопросы актуальны?
Актуальнее, на мой взгляд, не придумаешь. Люди во все времена делятся на два типа: на тех, кто осуждает и тех, кто этого не делает. Последним очевидно, что Мерсо не бесчувственный, он умеет любить. Для всех прочих гильотина в финале — идеальный выход.
А какого мнения придерживаетесь вы?
Мое мнение полностью совпадает с мнением Кати и всей нашей команды. Мерсо — жертва и герой одновременно. Жертва, потому что невинно осужден. Герой, потому что остался верен своим убеждениям до конца. Сознательно вреда как такового он никому не принес.
Я не вижу в нем черствости. Он не пускают в свою жизнь и не вмешивается в чужую. Он уверен в том, что у мира нет потребности в переменах. Тем более, с его помощью. Никого не должно касаться, плачет ли он на похоронах матери или нет.
Расскажите о своей героине.
Мари далась мне легко, потому что ее влюбленный взгляд на Мерсо — это, по сути, мой взгляд. Я вместе с ней прошла через сомнения — а хороший ли человек Мерсо? И вместе с ней определилась: хороший. Если на ее вопрос «Ты меня любишь»?, он отвечает: «Слова значения не имеют, но любви у меня к тебе нет», тем самым он ставит ее перед выбором, верить словам или чувствам. Он всего лишь не желает навешивать на свое чувство ярлык. И если сразу после похорон матери он идет с Мари в кино, это не значит, что он злодей. В жизни такое бывает — переживая большое горе, люди ведут себя неадекватно. И комедии, бывают, смотрят, тоже. И романы заводят. Это защитная реакция, любой психолог подтвердит.
«Мы не Цирк дю Солей, и какое-то время при выполнении трюков у меня даже руки тряслись от страха»
Главное, что мне запомнилось: мы все с самого начала ощущали себя одной командой. Никаких разногласий по поводу смыслов повести Камю у нас не возникло. Это редкость, поверьте. Некоторые трудности были только с условными акробатическими номерами. На батутах и на лестнице совсем не так легко двигаться, как это может показаться. Нам помогал профессиональный постановщик цирковых номеров Виктор Рощин. Конечно, мы не Цирк дю Солей, и какое-то время у меня даже руки тряслись от страха (улыбается). Теперь все хорошо.
Как приняла спектакль Галина Борисовна Волчек?
Целиком нас поддержала. Она увидела наше единодушие, а это один из главных постулатов первого «Современника»: болеть одной идеей. Еще она отметила, что она очень довольна катиной режиссерской работой
А артистов она хвалит?
Редко. Но и без внимания наши успехи не оставляет. Всегда найдет нужные слова. Я никогда не забуду, как Галина Борисовна поддержала меня в работе над ролью Наташи в «Трех сестрах». Героиня у меня не получалась, я не понимала ее. И вдруг я услышала: «не играй ее чудовищем, играй женщиной, для которой все происходящее — обыденные вещи». В итоге во мне что-то переключилось, я приняла Наташино мещанство, и все получилось.
«Я никогда не забуду, как поддержала меня Галина Борисовна Волчек»
Расскажи о своей работе с Мариной Нееловой в «Осенней сонате».
Я рвалась поработать в одном спектакле с Мариной Мстиславовной, увидеть, как она работает, элементарно поучиться. Не хочу сейчас впадать в пафос. Про Марину Мстиславовну столько всего уже сказано. Мне и так страшно каждый раз, когда я с ней на одной сцене (улыбается). Но одно отмечу: этой актрисе присуще уникальное чувство юмора. Для меня оно равно мужеству. Она с удивительной иронией относится не только к себе, но и к своим героиням в разных ситуациях. Даже трагических. Я то всегда думала, что своих героинь надо жалеть, любить, во всем оправдывать. А выяснилось, что иронизировать над их недостатками не только можно, но и нужно. Особенно, если имеешь дело с морально тяжелым материалом. Это, кстати, мне очень помогло в работе над «Посторонним».
Дело в том, что с молодым режиссером мы делаем спектакль вместе. Мы как будто плывем в одной лодке. С мэтрами я тоже плыву, но на корабле, где есть капитан.
А как же ваш ввод в спектакль Туминаса «Горе от ума». Ваша трактовка Софьи сильно отличается от трактовки, которой придерживалась Марина Александрова.
Я точно не знаю, что и как играла Марина. Но когда мне предложили сыграть Софи, еще до начала репетиций во мне сформировался ее образ. Предлагать его Римасу Владимировичу я не смела. На первой читке старалась работать нейтрально. Но на второй образ стал прорываться. К счастью, Римас Владимирович в итоге предложил ту же трактовку. Совпадение это или нет, я не знаю. Моя Софья не разлюбила Чацкого. Но она знает некрасивую правду о нем. По сути таких , как он, много на свете. Они ничем не занимаются, только ходят и правду всем говорят. Римас Владимирович подсказал мне очень важную вещь— Чацкий ведь уже бросал Софью. Поэтому она и старается погубить его в глазах общества — чтобы больше не возвращался, не мучил. Она сама себе пытается доказать, что любит Молчалина. А когда и он предает ее, у нее умирает душа. Мне очень близок исповедальный театр Туминаса, когда на сцену выносится самое сокровенное, самое больное и как следствие этого — самое сильнодействующее на зрителя.
«Я не люблю провокаций, тратить время на выяснения отношений с обществом бессмысленно»
Я не люблю провокаций, тратить время на выяснения отношений с обществом бессмысленно. У меня много дел личного характера. Но попробовать перебудить меня можно Вдруг идея режиссера зацепит. Кроме того, всегда интересно проверить себя на прочность. Как говорится, способна — не способна.
«Мне страшно каждый раз, когда я с на одной сцене с Мариной Нееловой»
На что вы точно неспособны?
Убить животное на сцене и, пожалуй, раздеться. Это не снобизм, но я не видела ни одной постановки, где бы обнаженные сцены были оправданы.
В «Современнике» молодое актерское поколение вынужденно остается в тени, зритель все равно покупает билеты «на звезд первой величины».
Думаю, в нашем случае все не так плохо (улыбается). У нас масса спектаклей без участия звезд, как вы выразились, первой величины. И при этом полные залы. «Современник» — театр, который ценен сам по себе.
Как вы относитесь к популярности? К успеху, который принес вам сериал «Галина» (Е. Плаксина сыграла роль Галины Брежневой в молодости — прим. Ред.)?
Вот этот-то успех я пропустила (смеется). В это время «Современник» был во Франции с гастролями. И когда я приехала в Москву, уже все закончилось. Но какие-то статьи выходили. И после «Елок», и после «Ярослава». Пока мои киноработы не провоцируют агрессивную популярность. И это хорошо. Не хочу чтобы говорили «эта Плаксина уже надоела, в каждой бочке затычка».
Блиц
Настольная книга?
Мысленно я все время возвращаюсь к «Космической трилогии» К. С. Льюиса.
Любимый фильм?
Нет такого. Последнее впечатление — документальные ленты «Рожденные в СССР» и «Антон тут рядом».
Любимый спектакль?
Я сапожник без сапог, редко попадаю в театр, как зритель. Но стараюсь не пропускать спектакли Туминаса и Женовача. Хочу сходить на бутусовского «Доброго человека из Сезуана».
Любимое времяпрепровождение?
Работа. А если отдых, то я люблю бывать в деревне. Очень нужно иногда остановиться и побыть наедине с собой. В Москве это невозможно.
фото: пресс-служба театра «Современник»
