«Страх и нищета в Третьей империи»: антифашистская сага

В «Табакерке» поставили антифашистскую пьесу Бертольта Брехта «Страх и нищета в Третьей империи».

Помню, как в берлинском еврейском музее, построенном знаменитым архитектором Даниэлем Либескиндом, меня поразил так называемый «сад изгнания». Гуляя между вертикальными, на первый взгляд сделанными из гранита стелами, ты внезапно теряешь равновесие и испытываешь странное головокружение. А все потому, что эти колонны слегка наклонены и дорожки между ними проложены неровно, взгляду не за что зацепиться, чтобы восстановить правильную систему координат От этого кажется, что земля в буквальном смысле уходит у тебя из-под ног.

Примерно таким же ощущением тревоги и неустойчивости жизни пытаются заразить зрителя в подвале на Чаплыгина. Две молодые художницы, студентки Школы-студии МХАТ Полина Лиферс и Александра Карпейкина поставили все декорации косо, словно мир покачнулся и потерял ориентиры, прежде всего — нравственные.

В этой искривленной реальности все персонажи ведут себя по-разному. Молодой нахальный штурмовик с внешностью истинного арийца (Станислав Чепурченко) чувствует себя комфортно, как паук, заманивающий жертву в свою паутину. Юркий следователь (Иван Шибанов) с готовностью прогибается под изменчивый мир, вытягиваясь по швам под нужным углом. А вот бывшую интеллигентную пару (Игорь Петров и Луиза Хуснутдинова) горбиться и корчиться в тесных клетушках новой идеологии заставляет животный страх. Страх вообще главный герой пьесы Брехта. Он проникает во все дома и семьи, отравляя самые интимные человеческие отношения. Родители видят в сыне потенциального доносчика, девушка боится своего жениха и после свидания просит подругу проверить, нет ли у нее на спине мелового креста — метки неблагонадежных. Жена-еврейка вынуждена покинуть мужа, чтобы не навлечь на него неприятности, — у того не хватает смелости ее остановить. И даже священник вынужден изворачиваться, толкуя слова Библии так, как угодно фюреру.

Александр Коручеков выбрал пять самых ярких сцен из 24-х эпизодов этой антифашистской саги и поставил их во вполне классическом стиле, без эффекта отстранения, зонгов и публицистических лозунгов, бросаемых в зал. Но постарался сделать брехтовских героев понятными и близкими каждому зрителю. Режиссер не осовременивал текст и не проводил прямых параллелей, скажем, между нацистами-штурмовиками и православными казачьими патрулями. Но как настоящий ученик Сергея Женовача попытался уловить в пьесе настроение, созвучное нашему времени: чувство беспомощности перед лицом тоталитарной машины и неуверенность в завтрашнем дне.

При этом некоторые эпизоды спектакля не лишены юмора. Например, история судьи, которого блестяще сыграл приглашенный из МХТ Александр Семчев. Разбирая «скользкое» дело, в котором заме- шаны штурмовики, евреи и крупные коммерсанты, слуга закона никак не может взять верный курс. Он был бы рад вынести нужный вердикт, но не понимает, чего именно от него хотят. «Я решу так или этак, как прикажут, но я же должен знать, что мне приказано. Если этого не знаешь, так и правосудия больше нет!» — в отчаянии кричит герой Семчева, и зрители отвечают ему аплодисментами. Ну что тут скажешь, Брехт сегодня актуален как никогда.

 фото: Сергей Петров