После успеха постановки «Материнского поля» по повести Чингиза Айтматова хореограф Сергей Землянский взялся за большую форму — в результате «пушкинцы» станцуют роман Дюма-сына. «ВД» побеседовал с хореографом перед премьерой.
Родители рассказывали — в детстве, как только включалась музыка, я сразу начинал пританцовывать. Как-то раз мама увидела на остановке объявление о наборе в класс бального танца при общеобразовательной школе. Я почти не помню те занятия, мне было всего 7 лет. Но ходил на них регулярно и с удовольствием. Потом был коллектив в местном Дворце культуры. Там мне так нравилось, что я даже начал прогуливать школу.
Где вы учились профессии?
У меня не было сомнений, что свяжу судьбу с танцем. Но куда именно идти, я не знал. Мой педагог рассказала об Институте культуры и кафедре хореографии. Я записался на подготовительные курсы. Абсолютно все оказалось в новинку. В сущности, я только в 17 лет узнал, что такое плие, гранд батман... Но спустя 9 месяцев меня все же приняли. Мне повезло с учителями. Нам не говорили, как надо делать. Но говорили, как делать не надо.
«Мне так нравилось танцевать, что я начал прогуливать школу»
Потом вы работали с Татьяной Багановой, в ее знаменитом коллективе «Провинциальные танцы».
Учась на 4 курсе, я узнал, что труппе Татьяны Багановой нужны мужчины-танцовщики. Подумал «да меня не возьмут». Но мой педагог настояла, и я поехал в Екатеринбург. Вернувшись в Челябинск, стал объясняться с мастерами — мол, так и так, бросать учебу не хочу, но и отказываться от предложения Багановой не буду. Неприятные были разговоры, но после того, как я произнес «поймите, это же мечта», меня отпустили. Так я доучился в Институте, — параллельно работая в другом городе и гастролируя с «Провинциалами».
Что дал вам этот опыт?
Это был знаковый период в моей жизни. Когда я пришел к Татьяне Багановой, я понял, что не умею танцевать. Да, знаю азы, но тело несвободно.Первое время я только и делал, что изучал авторский стиль театра, смотрел их спектакли.
Какой был любимый?
«Полеты во время чаяпития» и «Свадебка». Я танцевал в обоих, но путь от массовки до одного из солистов оказался долог.
«... наших репертуарных театрах бывает так, ты стоишь третьим воином в десятом ряду справа. Ну стоишь и стоишь , не двигаясь, а потом идешь и получаешь зарплату. За границей танцовщик точно знает, сколько он получает и за что»
Расскажите об опыте своей работы за границей.
Я работал с Татьяной в качестве ассистента. Она позвала меня сама, когда делала спектакль «Осень» с австрийским театром «Шаушпильхаус». Я был ее правой рукой, чувствовал ответственность. Было интересно. Не менее интересно, кстати, чем наблюдать, как работает труппа другого уровня и качества. 
Вы хотите сказать, что заграничные коллективы априори профессиональнее российских?
Очень сложный вопрос. Я отвечу так. Все зависит от хореографа, самой труппы, от руководства. От финансирования. Но одно абсолютное отличие все-таки есть — за границей нет понятия штата. Не бывает там так, как в наших репертуарных театрах, когда ты стоишь третьим воином в десятом ряду справа. Ну стоишь и стоишь свои пять минут, не двигаясь, а потом идешь и получаешь зарплату. За границей танцовщик точно знает, сколько он получает и за что. Я считаю такую мотивацию самой правильной. Еще за рубежом очень популярны интернациональные труппы. Например, в австрийской компании, о которой я вам рассказывал, был только один австриец. Это здорово — артисты могут синтезировать свой опыт. Кроме того, в этом заключена свобода от стереотипов и фобий. В танце заключен весь мир и все нации.
«В танце заключен весь мир и все нации»
Что подтолкнуло вас расстаться с «Провинциальными танцами» и двигаться дальше?
Я познакомился с Володей Панковым и его Студией «Soundrama». Танец перестал мне быть интересен в чистом виде. Стала родной идея драматургии в движении. Кроме того, я приехал в Москву. Знаете, когда сюда приезжаешь из другого города, в котором был востребован, тебе кажется, что и в столице тебt все дороги открыты. Все с тобой считаются. На самом деле здесь всем все равно, кто ты и откуда. Приходится отказываться от пустых амбиций и искать свой собственный путь. В Москве я уже не прикрываюсь ничьими именами.
«В Москве приходится отказываться от пустых амбиций и искать свой собственный путь»
Вы довольны выбранной дорогой? Со стороны кажется, у вас много успешных спектаклей, включая «Гоголь-Вечера». В Гоголь-центре, где они идут, всегда аншлаг. Вы считаете этот проект самой большой своей удачей?
Это долгосрочный проект — три полноценных спектакля по рассказам Гоголя. И он до сих пор не завершен. Если все сложится, будем делать «Ночь перед Рождеством». Я люблю этот проект, и вообще, все спектакли Студии, сделанные с Володей Панковым. Что касается собственного пути, удачным считаю спектакль «Материнское поле» в Филиале Театра имени Пушкина. Наверное, потому что это моя первая самостоятельная работа в другом театре.
Кстати, как в 
Моя знакомая не смогла работать на проекте «Федра» (спектакль Театра Пушкина — прим. Ред.) в качестве хореографа. Предложили мне. Был очень нервный период выпуска. Ставил француз Лукас Хемлеб. Но все так или иначе сложилось. Ну, а я познакомился с этим театром. Инициатива сделать что-то движенческое была озвучена молодыми артистами труппы. Меня заинтересовала эта идея. Володя Моташнев предложил «Материнское поле». Как сейчас помню, читал эту повесть в самолете, рыдал навзрыд. Приземлился и написал Володе смс, что готов это поставить.
Расскажите об артистах театра.
Все замечательные. Если честно, мне все больше нравится работать с драматическими актерами в пластических спектаклях. Они всегда понимают, что они делают, их танец никогда не бывает пуст изнутри. В этом отчасти успех синтетических жанров сегодня. Да, это может показаться странным со стороны — почему танцуют непрофессионалы? Но это другая, не менее сильная, эмоция в танце, где над точностью физического движения превалирует психологическая составляющая. Мне не столь важно, как вытянуты стопы. Главное, чтобы движение было оправдано изнутри.
«...мне все больше нравится работать с драматическими актерами в пластических спектаклях. Они всегда понимают, что они делают, их танец никогда не бывает пуст изнутри»
Сергей, как возникла идея ставить в том же жанре «Даму с камелиями»? ...
Евгений Александрвич Писарев, худрук Театра Пушкина вызвал меня на разговор и предложил мне поставить спектакль на Основной сцене. После короткого периода раздумий решились на хореографическую версию романа Дюма «Дама с камелиями».
Почему? Чем привлекла вас эта история, которая кем только не ставилась. Есть ведь и балеты, и фильмы, и спектакли, и оперы по этому роману Дюма-сына.
Есть несколько вечных сюжетов, они всегда будут актуальны. «Дама с камелиями» — один из них. К нему будут обращаться во все времена.
Вы считаете историю куртизанки актуальной?
Актуальнее трудно себе представить. В чем драматизм этой истории? — ни один человек не видел в Маргарите Готье женщину. Она для всех только красивая, дорогая игрушка. Женщина-аксессуар. Сегодня мы постоянно видим неравные пары. Конечно, это вопрос личного выбора каждого. И чем дальше, тем жестче. Мне кажется, сегодня эмоции в подобных историях вообще не присутствуют, только расчет.
«В чем драматизм этой истории? — ни один человек не видел в Маргарите Готье женщину»
Но у Дюма на эмоциях держится вся история. Вы их исключили из своего спектакля?
Это было бы невозможно. Но профессию Маргариты Готье при этом никто не отменял. Мне нужно показать дно, на которое она опустилась, чтобы зритель увидел ту высоту, на которую она поднялась. Одной из важных эмоциональных составляющих нашего «бессловесного» спектакля будет музыка. А музыка — это всегда эмоции. Над ней работает Павел Акимкин и еще целый ряд талантливых музыкантов. Будет звучать Верди. Мне очень хочется, чтобы наш спектакль трону зрителя. Чтобы он посмотрел на своих близких другими глазами. Может быть, стал чуть больше ценить их. Это очень важные сегодня вещи, я бы даже сказал необходимые.
Вы будут придерживаться сюжета? 
Да, все, как в романе: роскошная жизнь содержанки, болезнь, Арман, любовь, отец Армана, смерть... Единственное, я добавил в эту историю несколько персонажей из пьесы Дюма (он ведь не только роман, но и пьесу написал). И кое-что интерпретировал. Сегодня нет никакого светского общества, настоящей аристократии, которая готова на поступки. Сегодня есть исключительно купля-продажа и богатые люди, которые думают, что они — светское общество. Я не хочу делать эту мысль конкретной, но намеки на нее оставлю.
«Сегодня нет никакого светского общества, настоящей аристократии, которая готова на поступки. Сегодня есть исключительно купля-продажа и богатые люди, которые думают, что они — светское общество»
Кто будет играть Маргариту Готье?
Ее играет Анастасия Панина. Когда были кастинги, Настя сразу была в приоритете.Ей еще многое предстоит сделать в этой роли, но она уже убедила меня, что Маргарита — непростая женщина с твердым характером. Под стать ей и Арман Дюваль, его играет Антон Феоктистов, проживающий свою трагическую историю любви.
Как долго вы репетируете?
У нас очень короткий репетиционный срок для такой «эпохалки», как я ее называю. Три месяца. Кроме того, это технически непростой спектакль. Будет задействован поворотный круг сцены, все будет двигаться, перемещаться.
Какими будут костюмы?
Костюмы еще шьются в мастерских МХТа , и Театра имени Пушкина, я их еще не видел. Но когда мы обсуждали костюмы с художником Максимом Обрезковым, мы хотели добиться того, чтобы при взгляде на костюм любого героя-героини, было очевидно: перед нами витрина, ярмарка тщеславия. Также важно, чтобы образы героев не были «привязаны» к определенной эпохе.
Столкнулись ли вы с какими-либо трудностями во время репетиций?
Было сложно увлечь внимания новых для меня артистов. Которые не знали меня и которых не знал я. С кем-то нам пришлось расстаться в процессе репетиций. Вообще я до самого конца не перестаю верить в артиста. Не могу не упомянуть актеров, которым достались возрастные роли — Андрея Сухова, Владимира Григорьева, Инну Кара-Моско, Веру Воронкову... Я восхищаюсь тем, что они на всё это пошли. Артисты каждый день занимаются силовой йогой, пластикой. Грубо говоря, потеют, худеют, хорошеют. И у них все получается. А ведь в «Даме с камелиями» движение гораздо сложнее, чем в «Материнском поле».
«Из театра нельзя выходить равнодушным»
Вы хвалите своих артистов?
Мне говорят, что я добрый. Может быть, даже слишком. Поэтому да, хвалю. Особенно ценю, когда артист сам что-то предлагает. Это всегда означает, что мы нашли общий язык.
Каким вы видите свою карьеру в будущем?
Я не думаю об этом. Моя цель сейчас — выпустить «Даму с камелиями».
Вы бываете в театре как зритель?
Нечасто. Последнее яркое впечатление — «Весна священная» Татьяны Багановой. Это настоящий прорыв для Большого театра. Новое, современное искусство. «Добрый человек из Сезуана» в Театре имени Пушкина — потрясающий спектакль, отличные актерские работы.
Какой театр вам интересен в принципе?
Тот, который вызывает эмоции. Из театра нельзя выходить равнодушным.
фото: Николай Осмоловский, Сергей Ясир
