«За 6000 миль»: прекрасное далёко

Сильви Гиллем выступила в Москве.

Имя балерины Сильви Гиллем знает каждый уважающий себя театрал. Она — звезда, легенда, личность мирового значения. Только ей позволено громко хлопать дверью и оставлять лучшие труппы мира (в частности Парижскую Оперу и Королевский балет Великобритании), внезапно переставать любить классику и целиком отдаваться современному танцу. И главное — заниматься только тем, что действительно интересно. Один их таких (глубоко личных) проектов балерина привезла на Чеховский фестиваль. Успех, как и предполагалось, случился оглушительный.

Москвичи наверстывает упущенное и устраивает госпоже Гиллем продолжительные овации на каждом ее выступлении. А дело в том, что в лучшие свои годы балерина российскую столицу не жаловала. Зато за последнее  время гостит уже в третий раз. Программа нынешнего визита в рекламе не нуждается: три одноактовки от самых лучших хореографов современности: Иржи Киллиана, Уильяма Форсайта и Матса Эка. К слову, Киллиана балерина не танцует (и это жаль), дает возможность коллегам впечатлить московскую публику (за фантастически красивый любовный дуэт «отвечают» Аурелия Кайла и Лукаш Тимулак). Но уникальную хореографию любимых Форсайт и Эка она демонстрирует самостоятельно и во всей красе.

Форсайт — так называемый «рассудочный» хореограф, ставит технику выше эмоций. Его балет «Rearray » — почти математическая выкладка. Вспышки яркого света, пустая сцена, никаких декораций, Гиллем и ее партнер Николя Ле Риш в невнятных костюмах. Эта суровая картинка лишний раз подчеркивает выдающуюся технику балерины. К слову, данными Гиллем (выворотные ноги, феноменально гнущееся тело, уникальный подъем, фантастическая растяжка) принято восхищаться вообще, безотносительно к какой бы то ни было хореографии. Однако в сочинениях Форсайта они, пожалуй, еще очевиднее, чем в классике, которую, увы, нам уже не увидеть в звездном исполнении.

Хореография Эка в балете «Bye» совсем другая. Нервная, эмоциональная, пронзительная. В этом балете Гиллем кажется не профессионалом при исполнении (как у Форсайта), а реальной женщиной в условиях реальной драмы. Здесь она героиня, при чем возрастная. Сначала — некрасивая, зажатая, в затрапезной желтой юбке и дурацких грубых башмаках. Потом — свободная, яркая, в прямом смысле встающая на голову. И, наконец, в финале — снова опустошенная, робкая и... уходящая. На сцене Эк «установил» экран, демонстрирующий целое сборище любопытствующих незнакомцев. Всласть натанцевавшись в одиночестве, Гиллем бесстрашно шагает в этот экран, на наших глазах становится видео-проекцией, отцифрованным мифом. Правдивый и грустный финал явно еще не пережитый, но уже прочувствованный Гиллем до самого конца.