Финал Чеховского фестиваля оказался под стать московской погоде, — жарким и праздничным. Два спектакля из Португалии и Испании собрали полный зал Театра Моссовета, доказав тем самым негласное мнение: наши народы похожи. В крови и у россиян, и у португальцев с испанцами — мелодрама, тоска и надежда.
«Тени»
Театр Сау Жуау
Финал Чехов-феста. Источник: Финал Чехов-феста. Автор: Финал Чехов-феста
Спектакль режиссера Рикарду Пайша — неожиданная строка в репертуаре нынешнего фестиваля. В Москве его работы никто не видел, с португальскими театральные традициями как таковыми тоже мало кто знаком. И пусть сенсационного открытия не случилось, интерес этот спектакль определенно представляет. В первую очередь, тем, какие и как именно здесь смешаны жанры. Пока длится действие, можно различить фадо (стиль португальской народной музыки), фанданго (испанский народный танец), драму, кабаре и видео-арт. В этот жанровый микс Пайш «оформил» легенды и историю португальского народа, тексты Гаррета, Феррейры и Пиреша. Сами сюжеты не оригинальны. На одной чаше весов — разлука, болезни, и поражения, на второй — любовь, страсть и красивые женщины. С точки зрения театральной метафорики тоже всё предельно просто: страстная пара танцует на фоне алого занавеса, смертельно больная девушка носит окровавленную мантилью, о разлуке поется на берегу моря. Сквозного действия нет, поэтому спектакль смотрится как яркое шоу-попурри или, если угодно, театральный калейдоскоп. Однако общий знаменатель у всей этой суммы маленьких эпизодов все-таки есть — настроение острой тоски и надежды. И танцы, и пение, и многоплановые проекции травы, воды и неба «заражены» меланхолией, которую сам режиссер назвал национальной чертой своего народа. Ничего удивительного, что, несмотря на наивное для российских театралов действие, португальская меланхолия нашла в них отклик. Русская тоска — это что-то из той же оперы.
«Утопия»
Труппа Марии Пахес
Финал Чехов-феста. Источник: Финал Чехов-феста. Автор: Финал Чехов-феста
Спектакль королевы фламенко Марии Пахес оказался не менее драматичным. Удивительно, но к теме любви он имеет мало отношения. Суть в другом — по словам самой Пахес, это спектакль-размышление о скоротечности жизни, о порядке и хаосе, о мятежности духа, свободе и глубинах самосознания. Философские основы страстного танца фламенко, возможно, покажутся кому-то сомнительными. А вот безусловная красота действия на сцене — точно нет. «Утопия» — это не калейдоскоп из танцевальных номеров, а полноценный спектакль. Прежде всего, в нем очевиден жизнеутверждающий пафос: артисты труппы во главе с самой Пахес танцуют так, чтобы в каждом зрителе возникла острая тоска по несбывшимся мечтам и одновременно с ней — приятие того, что уже случилось. Глубокому эмоциональному эффекту способствует музыка, исполняемая вживую и изысканная сценография. Все происходит в темном пространстве, «изрезанном» светящимися пружинами, спущенными с колосников на едва заметных тросах. Художественный свет «рисует» силуэты танцовщиков, подчеркивает красоту элегантных костюмов драматичных красно-серых оттенков. По сути всё просто: свет, звук и ритм. А еще безупречная синхронность и вдохновенная энергия. Сама Пахес демонстрирует свое искусство в нескольких сольных номерах-шедеврах. Перессказывать их нет смысла, их надо видеть. Как надо видеть красоту, которая в нашем мире уже без пяти минут утопия.
