Парижская Гранд-опера привозит в Большой театр один из самых красивых французских балетов — «Пахиту». Гастроли обещают стать событием сезона.
Одна из составных максимы «увидеть Париж и умереть» — Гранд-опера. Знатное происхождение этого храма искусств имеет долгую и прозрачную историю, что самое приятное, не прерываемую никакими революциями. То есть Бастилию, конечно, брали, но учреждение культуры не тронули. Французам хватило здравого смысла понять, что, коль уж им повезло родить и вырастить «благородный танец», то о нем надо заботиться, холить, развивать. Плоды здравого подхода к славной традиции покажет сейчас Гранд-опера на сцене Большого театра.
Везут парижане двухактную старинную «Пахиту», реставрированную мэтром и немножко мистификатором Пьером Лакоттом. Много лет назад он очаровал Москву рассказами о толках с великими старушками «Русских сезонов» Дягилева, но прославился еще раньше, в 1972-м реставрировав старинную «Сильфиду». С тех пор Лакотт носит корону лучшего реставратора французской классики. Россияне могли оценить его «Натали, или Швейцарскую молочницу» в 1981-м, «Дочь фараона» в Большом в 2000-м и «Ундину» в Мариинском в 2006-м. В ноябре на главной сцене нас ждет «Марко Спада», поставленный в свое время на Рудольфа Нуриева. Но «Пахита» — совсем другое дело.
Это настоящая мыльная опера середины XIX века. Понятно, что передовые умы ходили тогда в балет не за высоким искусством, а за стройными ножками, но даже при этом подходе либретто удручает: юная Пахита родилась аристократкой, была похищена цыганами и, танцуя, кочевала по Испании с табором. В результате интриг размером в два действия Пахита находит потерянных родственников и заодно молодого дворянина Люсьена для пышной свадьбы в финале. Чтобы зритель хоть как-то мог распознатьсюжет, дело сдобрили отчаянной пантомимой. Парижанам нравилось, театр взял кассу, а приехавший тогда наниматься в Россию юный гастарбайтер Мариус Петипа выбрал ее как первую постановку — чтобы понравиться дирекции наверняка. И ведь он, как помним, понравился.
А через тридцать лет убеленный сединами и званием живого гения, уже поставивший свои главные шедевры Петипа снова вернулся к «Пахите». Для нового спектакля по его просьбе композитор Людвиг Минкус написал парадное Гран-па, ставшее кульминацией всего балета и единственной его частью, время от времени воскресавшей на отечественной сцене. Теперь же мы увидим реконструкцию Пьера Лакотта по первой парижской Жозефа Мазилье (1846) и последней петербургской Мариуса Петипа (1882) версиям. Как он восстанавливал вазу по осколку, понять сложно, но он в деле не новичок, а легендарный академический стиль Гранд-опера за прошедшие века не оставался без присмотра — то есть адекватен первоисточнику. К тому же реставрированный спектакль с одобрения зрителей и критики идет в Париже с 2001 года, с блеском пережив очередную проверку временем. В конце концов в его французской простосердечности столько шика, совершенных поз и идеальных стоп, что нужда в достоверности отпадает. Больше того, случилось странное: благодаря качеству танца, современный зритель приходит на «Пахиту», как его предшественник середины XIX века, — сугубо за красотой.
Гранд-опера привозит два полных состава солистов. Как водится, первый чуть опытнее, второй чуть моложе. Настоящему ценителю смотреть надо оба. Потому что встреча со стильным, точным и лишенным всякого пафоса истоком французского академизма наверняка станет главной радостью сезона.
