В Москве продолжаются гастроли Театра Европы.
В октябре театральная Москва переживает стресс: такого количества знаковых фестивалей и гастролей одновременно не проходило уже давно. Но если что-то и можно было пропустить, то только не постановки Театра Европы. Новые и лучшие спектакли Льва Додина — это, как говорится, must see. Если вы не успели на «Трех сестер» и «Врага народа», у вас еще есть шанс попасть на «Жизнь и судьбу», «Бесов» а также финальный показ «Коварства и любви».
«Три сестры»
Додин-эйфория. Источник: Додин-эйфория. Автор: Додин-эйфория
Горькую мысль о никчемности человеческого существования предлагает зрителям Лев Додин в своей версии «Трех сестер». Он выносит приговор жизни и людям. Все несчастны, одиноки. Не на что надеяться, некого любить. И вечно ждущая Ирина (Елизавета Боярская), и раньше срока состарившаяся Ольга (Ирина Тычинина), и трепетная Маша (Елена Калинина) толком не живут, скорее доживают. Продолжать мучиться — все, что им остается. Иногда они «травят» себя ложными бессмысленными подменами (так, Ирина страстно целует Соленого), но тут же одумываются. Чеховские герои существует почти в безвоздушном пространстве. Все, что им дано — пустые подмостки и где-то вдалеке фасад деревянного дома с глубокими оконными проемами-глазницами. Реальная, зримая обочина жизни. Все захлебываются в собственном отчаянии и не видят выхода. Впрочем, выхода нет вовсе. Додин в своем длинном, страшном спектакле пытается ответить на вопрос — почему одним дано тонко чувствовать и мудро мыслить, другим — нагло врать и тупо бездействовать. Но главное — отчего и у тех, и у других нет счастья? В итоге трагикомедия превращается у него в исключительную трагедию, главный посыл которой — несбывающиеся мечты и невоплощенные судьбы.
«Коварство и любовь»
Додин-эйфория. Источник: Додин-эйфория. Автор: Додин-эйфория
Страшным получился и посыл спектакля Льва Абрамовича по шиллеровской трагедии. Не случайная ошибка губит молодые жизни. А государственная машина, сметающая всё на своем пути. Влюбленные Луиза и Фердинанд (строгая Лиза Боярская и страстный Даниил Козловский) верят в обман, не сразу распознают коварство, но... не расстаются. Сами того не осознавая, они отвоевывают право на свободный выбор. Только вот рифмуется этот выбор со смертью. Фердинанд, которому прочат в жены любовницу короля (ее тонко играет блистательная Ксения Раппопорт) получает фальшивое письмо от любимой Луизы, дочери нищего музыканта. Он думает, что она ему изменила. На самом же деле власть, цинично насмехаясь над верностью клятвам, пытается обманом разлучить влюбленных. «Так будет лучше для государства». Однако государство проигрывает войну за человеческие души смерти. Фердинанд убивает возлюбленную. А узнав от нее, что измены не было, убивает себя. Внезапная злободневность сюжета — целиком и полностью заслуга Додина. Его режиссерская мысль превратил текст немецкой версии «Ромео и Джульетты» в манифест о личной свободе. Одни только мечты о ней сегодня опасны, вот так замечтаетесь, и трагедия неизбежна. Это утверждается в спектакле повсеместно: даже случайные предметы напоминают о расстановке сил на земле. Дом бесприданницы и ее родителей очертаниями напоминает гигантскую виселицу. Обеденный стол бедняков периодически становится подножием будущего «трона» герцогини, а праздничные свечи к финалу превращаются в церковные. Кажется, Додин говорит с нами, зрителями: жизнь человека мало волнует государство. Но отказаться ломать комедию может каждый.
«Враг народа»
Додин-эйфория. Источник: Додин-эйфория. Автор: Додин-эйфория
Еще острее тема «частное против общего» звучит в спектакле по ибсеновской пьесе «Враг народа». Курортный врач Томас Стокман (гениальная работа актера Сергея Курышева) убеждает властьимущих (в том числе родного брата-мэра) обнародовать правду — в лечебной воде, которой город «лечит» приезжих, — смертоносные бактерии. Но правда грозит финансовым крахом, и потому Стокмана травят даже те, кто пять минут назад клялся ему в верности. В сегодняшних российских реалиях сюжет провокационный. Но спектакль Додина — не призыв и не манифест, скорее озвученный страшный приговор обществу. Правда и свобода невозможны, потому что ложь и рабство выгодны. В спектакле минимум декораций: стеклянная веранда (окна будут разбиты), длинный стол, деревянные стулья. Всё строгое, аскетичное, как бы уже неживое. Стокман и его семейство одеты в белое, их «враги» — в черное. Сцена превращена в кафедру. С нее проповедует добро и истину «блаженный праведник». Здесь борется против «сплоченного большинства» и предсказуемо гибнет. Додин превратил социальную драму в трагедию. Неотвратимость ее тем очевиднее, чем честнее и нравственнее главный герой. На Голгофу способен взойти только Христос, а толпа все равно отменит казнь не ему, а Варраве.
