Большой театр представит премьеру балета «Марко Спада» в постановке Пьера Лакотта.
Когда в сентябре парижская Гранд-опера показывала в Большом «Пахиту», ее постановщик Пьер Лакотт обещал подарить Москве собственный старинный балет. Красивый жест готовился загодя,а «Пахита» послужила хорошим антре — все смотревшие примерно понимают, о чем пойдет речь. «Марко Спада» на «Пахиту» похож, но не слишком.
Сюжет в духе суетливого романтизма середины XIX века. Есть губернатор с дочерью, есть разбойник Марко Спада с дочерью. В комплекте два жениха, граф и князь, граф любит дочь губернатора, князь — дочь разбойника. Почти два часа сценическоговремени они бегают друг за другом то на пейзанском празднике, то на дворцовом балу, испытывают прочность гостеприимства и бьются с вероломством черни. В финале разбойник Марко Спада проявляет благородство и вовремя умирает, перед смертью открыв, что дочь ему не родня. Вместо похорон хеппи-энд с двойной свадьбой.
Изначально «Марко…» был оперой французского композитора Обера, автора до-марсельезного гимна Франции. Он же в 1857 году превратил оперу в балет. Автором либретто был сам Эжен Скриб («Стакан воды»). Полное название звучало пикантно — «Марко Спада, или Дочь бандита», добавляя перца образу главной лирической героини. Балет успешно жил на сцене Гранд-опера в хореографии Жозефа Мазилье. Следующее явление «Марко Спада» случилось в 1981 году в Римской опере, а четырьмя годами позже он вернулся в Гранд-опера. Заглавная роль ставилась на Рудольфа Нуриева, танцевавшего лихого бродягу на премьере в обоих театрах и оставшегося для потомков на dvd. А возродил «Марко Спада» хореограф Пьер Лакотт, к тому моменту признанный реставратор балетной старины. Всегда остается вопрос, как можно восстановить старинный балет, если кроме гравюр да восторженных всхлипов современников от него ничего не осталось. Метод реставрации Лакотта вазы по осколку можно критиковать, выискивая слабые места, ведь, защищаясь, он иногда приукрашивает степень сохранности оригинала по оставшимся документам.
Представляя в 2000 году в Большом свою «Дочь фараона», Лакотт напирал на полученные им в детстве уроки от бывших балерин Императорских театров, вроде бы помнящих оригинал. Впрочем, каким бы ни было допущение, факт остается фактом: начиная с реставрации «Сильфиды» в 1972 году Лакотт удерживает корону главного «оживителя» антиквариата. Видимо, дело в тщательном погружении в предмет, истинно французском чувстве стиля и истинно французской культуре старины. Партии артистов на его спектаклях не потрясают воображение техникой, разработанной вообще-то ХХ веком. Ему почти нет дела до дешевых ожиданий публики, жаждущей громких эффектов. Тем временем эволюция плохого вкуса происходит на наших глазах: на «Дочери фараона» в 2000-м зал почтительно восторгался, критики сверяли остатки оригинала с реставрацией. После «Пахиты» в 2013-м коллега иронично заметила, что буйно аплодировала только ложа прессы, публика же оживилась только на больших прыжках, и то признав их недостаточно большими. В общем, зачем малые голландцы, когда есть Айвазовский.
Специально для Большого Лакотт создает новую версию «Марко Спада», увеличивая для громадной труппы количество персонажей. Составов солистов несколько, и талантливая молодежь есть в каждом. Остается пожелать зрителю здравого смысла, не допускающего технических чудес в танце XIX века, и открытых глаз, способных разглядеть сквозь прекрасную чушь сюжета прелесть романтических надежд.
фото Дамира Юсупова
